Она называет его истинным именем уже не одну сотню лет, и уже достаточно давно не полушепотом, оберегая тайну, но он каждый раз замирает, потрясенный всей глубиной свободы, открывающейся ему в этом простом слове. Хотя дело тут скорее в том, что его произносит именно она, и весь секрет в ней, как будто Джадит известен тайный ход или она владеет ключом, отпирающим все двери. Раз за разом она распахивает для него проход к самому себе, и раз за разом он как истинный джентльмен пропускает ее вперед. Это их личный способ мягко подшутить друг над другом - каждый из них знает другого чуть лучше, чем он сам. Так, Джадит угадывает его порыв еще до того, как вампир успевает разомкнуть губы, и тонкая кожа шеи обнажается, одаривая его теплом и игристым букетом возбужденной крови, а сам Финн с легкостью предвидит малейшее движение девушки, и уже через мгновение она оказывается в его объятья, уютно укрытая от всего прочего мира.
на глубине гортани чуть горчит звериный рык, теперь извечно сопутствующий его возбуждению. Он ловит ее тихий смех, сцеловывая его с податливо приоткрытых губ, и ласково оглаживает стройное тело, с каждым днем все более расцветающее красотой юной женщины, сменившей былую детскую угловатость. Порой ему становилось немного жаль неизгладимой юности той девочки, что он когда-то встретил на набережной Сены, но с постепенным взрослением к его Джей приходила и сама жизнь, и ее вены с каждым мигом все больше звенели теплом, заставляя его сердце биться чуть чаще.
Его с головой накрывает волна ее распахнутых чувств - он так и не сумел полностью привыкнуть к удивительной силе их связки, позволяющей каждому заглядывать в самые потаенные уголки души другого. Вампир буквально ныряет в ликующее зарево счастья, наполняющее каждый вдох Джадит, и до боли вжимает ее в себя. словно благодаря за то, что она позволяет ему столь глубоко разделить ее чувства. Им и правда уже не нужны слова. И все же иногда ему хотелось ощутить их вес в расплаенном воздухе между ними:
- Я люблю тебя... - едва слышно прошептал он, почти касаясь губами ее уха. На его губах мелькнула слабая гордая улыбка. Все же он вырвал у судьбы право говорить это вслух и именно ей. Все же - они победили.

Его сердце бьется чуть быстрее, чем обычно, и это, как и прежде – хороший признак, обещающий спокойствие и нерушимость созданного ими мирка. Возможно, кому-то со стороны могло показаться, что они ведут слишком уединенную жизнь, почти зациклившись друг на друге, но девушка с легким сердцем могла отправить каждого любопытствующего, хотя бы и их соседей, заниматься собственными делами. В ее памяти нет-нет да всплывают века, когда просто позвать было уже достижением – поэтому сейчас она обнимает своего вампира каждый свободный миг. Благо, теперь их выпадает более чем достаточно.
Джей расслабленно и без какой либо цели проводит кончиками пальцев по его коже, едва заметно улыбаясь. Ей хорошо, надежно и самую капельку сонно – впрочем, это вовсе не значит, что она не может собраться куда-то за пару минут, но сейчас предпочитает оставаться в этом состоянии, кутаясь в него, словно в одеяло, удерживаемое кольцом его рук. Ладони по-прежнему натруженные – тренировки с оружием Финн так и не бросил, а девушка даже не пыталась убедить его это сделать. Главными при этом были отнюдь не доводы рассудка – в такие часы мужчина был невероятно красив. Более того – знал об этом с ее легкой руки. С другой стороны, не было ситуации, в которой она бы не посчитала его притягательным.
 - И я люблю тебя, жизнь моя, - тронутая его дыханием кожа покрывается мурашками, и если бы можно было обнять еще сильнее – она бы непременно это сделала, но между ними и так уже нет ни единого миллиметра пространства, а ей теперь хватает длины рук, чтобы обнять его.
Она уже пару десятков лет может не вставать на носочки, если хочет поцеловать, но продолжает это делать – по укоренившейся привычке и потому что ей нравится жест. Еще больше ей нравится, что они наконец-то внешне стали подходить друг другу, и если кто-то вне дома и смотрит неодобрительно, то лишь из-за собственных ханжеских взглядов. 
Вечер выдался не по-осеннему теплый, и Джей никак не грозило замерзнуть, но все же она придерживает накинутый на ее плечи пиджак, едва изгибая уголки губ в улыбке. Под ногами уютно шуршат уже теряющие золотой оттенок листья, а она излишне яростно критикует последнюю прочитанную ими книгу, к слову, понравившуюся обоим, но иногда ей просто хочется изобразить спор по какому-нибудь безобидному поводу. Шагающий рядом мужчина выглядит так, словно это самый важный диспут в его жизни, хотя в глубине синих глаз явственно видны искорки смеха.
 - …и вообще, нормальные живые люди себя так не ведут. И не разговаривают, словно сборник философских текстов, - в такт словам она дирижирует ярко-красным кленовым листом, словно задавая темп. Внезапно Финн останавливается, словно прикидывая что-то. Обычно после этого они резко меняют маршрут следования, потому что совершенно случайно оказались не слишком далеко от какой-нибудь выставки под открытым небом. Она неизменно делает вид, что верит в такую случайность. Джей останавливается рядом, продолжая прерванную было мысль, - а главный герой так и вовсе…
Закончить предложение девушка не успевает – он нежно обнимает, привлекая ее ближе, а после долго и с упоением целует, нарушая негласную договоренность не тревожить фантазию людей.
 - Ну смотрят же, - выходит не слишком убедительно. Наверное, дело в том, что ей все равно кто и что подумает, ведь у него снова такой вид, словно вампир отвоевал право называть ее своей у всего мира.

Не так давно их с завидной легкостью принимали за отца и дочь, сталкиваясь на перекрестках швейцарских улиц или мельком заметив у витрин со сладостями, возле которых они обычно задерживались надолго - его Джей нужно было тщательно изучить каждую мелочь, чтобы решить, что она хочет попробовать. Сейчас только слепой не определит их как мужа и жену - и тем не менее, он не может не замечать, как с каждым прожитым днем у них появляется все больше общих черт - в походке, неосознанный жестах и даже полузаметных ямочках в уголках губ, когда они едва тронуты улыбкой. Говорят, по-настоящему родными могут стать лишь те, кто сходно мыслит, так сказать - видит мир через одно окошко, те, у кого одинаковые морщинки вокруг глаз, углубляющиеся с годами и сохраняющие в себе каждую улыбку, поделенную пополам. Вампир никогда не стремился идеализировать их отношения, но, кажется, жизнь сделала это за него. Они подходили друг другу - так, словно древний бог из индейской легенды вылепил их из одного комка глины, да так и оставил - совмещающимися каждой гранью. Кажется, вечные разговоры людей о вторых половинках-таки не лишены разумного зерна...
Он вновь целует ее, словно желая доказать самому себе, что больше им уже не надо расставаться. Не нужно уходить с рассветом или остановкой поезда, не нужно путать следы и выжидать века, чтобы новая встреча никому не показалась запланированной. Не нужно ждать Рождества, чтобы вырвать у судьбы право улыбнуться друг другу. Теперь уже Рождество приходит к ним ежегодным гостем, а они встречают его в ленивой полунеге, зачастую напрочь забывая о празднике и его традициях, ведь даже простое приготовление индейки требует ненадолго оторваться друг от друга. Кстати об индейке...
- Джадит, я не прощу себе, если ты у меня останешься голодной, - сейчас она уже часто шутит над тем, что он так и продолжает заботиться о ее теле лучше ее самой. - Но в порядке исключения мы можем устроить ужин в постели...Это очень удобно, учитывая, что потом он может перетечь в завтрак.
Одно из новшеств, которое привнесла в его существование их семейная жизнь - сон в кровати вместо привычного кресла. Стоит признать, ему это даже понравилось - особенно, когда он обнаружил, что к такому положению прилагаются и нежные объятья Джей, заспыающей у него на груди.
- Ну что, устроим пир здесь? - спрашивает он с улыбкой. Рождество в постели - это новая классика жанра, и с каждым мгновением собственная идея нравится ему все больше.

- Ужин в постели…звучит чудесно, - она мягко улыбается, не испытывая ни малейшего желания шевелиться, даже если в будущем это сулит довольно приятные вещи. Джей легко признает себя одержимой им – касаться, чувствовать, слышать становится так же необходимо, как дышать. Расширенный спектр базовых жизненных потребностей.
Их распорядком дня как-то естественно заведует вампир, девушка же оказалась крайне рассеянна, легко забывая поесть, выспаться или одеться по погоде – жизнь зеркалом избавляла ее от подобных тревог, и вот уже несколько десятилетий она познает искусство быть живой, бережно страхуемая им на каждом шагу. Финн вводит традицию ежедневных ужинов дома и, будь они людьми, в это время полагалось бы пересказывать произошедшие за день события, но они делятся планами или вспомнившимися почему-то историями. К счастью, недостатка в последних не испытывает не один из них, и, постепенно, ранее замалчиваемые темы выходят на свет.
Завтраки в постели – нечто иное. Почему-то именно в такие моменты они позволяют себе дурачиться, то выбирая рисунок татуировки, которую она никогда не сделает, то сочиняя текст песни, которую он вряд ли когда-то споет. Джей нежно сохраняет каждый подобный момент, в основном для того, чтобы однажды припомнить любимому вампиру данное полушутя обещание.
- Я тогда…приведу пока тут все в порядок? – Почему-то ей не хочется трапезничать среди вороха одеял и подушек, все же у них праздник, пусть и проводимый в лености. Джей тянется к полу, перегибаясь через мужчину – туда, где светлым пятном выделяется его рубашка. Собственная нагота все еще смущает, хотя на него она готова любоваться бесконечно. Верно ли обратное для Финна она не знает, смутить мужчину настолько, чтобы он это показал, ей ни разу не удавалось. Она уже привычно подворачивает рукава настолько, чтобы не выглядеть как Пьеро, небрежно застегивает пару пуговиц, едва прикрываясь – такой иллюзии одетости ей достаточно, чтобы успокоить собственную стыдливость.
 - И я хочу глинтвейн, - напоминает, раскладывая подушки в более-менее приглядную конструкцию. В целом она не испытывает дикой любви к этому напитку, но именно в эту ночь он кажется идеально подходящим

Ее согласное одобрение вызывает на его губах чуть проказливую улыбку, точно у сорванца, довольного придуманной шалостью. В каком-то смысле можно сказать, что он копит удачные идеи, наполняя ими свою память, точно дракон - сокровищницу, и их, словно сказок Шахерезады, набралась уже не одна сотня. Сесть в троллейбус, не глядя на номер, доехать до конечной остановки, а потом интуитивно добираться домой. Поужинать семьюдесятью видами мороженого, собранными по всему городу. Выбирать фильм для вечернего просмотра по считалочке (этот момент запомнился еще и тем, что дело переросло в соревнование, кто этих самых считалочек знает больше - и сначала победила Джадит, а потом, уже ночью, он проснулся от того, что вспомнил еще восемь). Перемерить все имеющиеся в магазине платья (инициатива его, исполнение Джей, с удивлением признавшей, что "шопинг - это утомительно"). Выбирать друг для друга книги с закрытыми глазами (от него - "100 вкуснейших рецептов пирогов", побудивших ее опробовать духовку, от нее - "Сумерки", нашумевшая книжонка о вампирах и - что куда важнее - неиссякающий повод для шуток). Гулять по брусчатой мостовой, не наступая на линии (внезапное желание Джей, открывшее в нем грацию балерины). Смешать все вкусы лимонадов и попробовать, что получится (редкостная гадость). Пускать с балкона мыльные пузыри, разведенные в тазу для стирки и пытаться удержать их на кончике носа (счет 12:7 в его пользу исключительно благодаря орлиному профилю и очередное "бессовестный вампир", заслуженное им от нусупившейся возлюбленной). "Давай заведем кого-нибудь", вылившееся в проживание под их крышей двух дворовых котов, собаки, морской черепашки и богомола, чем-то ужасно понравившегося Джадит. Их первый опыт в караоке, вызвавший волну праведного негодования Джей по поводу его "идеальности". Игра в четыре руки, превратившаяся из сокровенной тайны в излюбленную семейную традицию...
Ужин в постели, несомненно, заслуживал того, чтобы быть включенным в этот список.
Не желая терять ни секунды, вампир на сверхскорости влетел на кухню, ловко хватая поднос и сметая на него приготовленную снедь. В спальню он вернулся с видом заправского официанта и галантно подал девушке бокал, немедленно занимая свободное место рядом с ней.
- Тост с тебя, - быстро сказал он, довольный, что на этот раз успел первым. Это было еще одной их прижившейся игрой - каждый раз озвучивать новый повод для радости - от банального "за хорошо проведенное время" до внезапного "за желанную прохладу!" - когда в Швейцарии выдалось необычайно жаркое лето, побудившее их приобрести вентиллятор. В последнее время честь озвучивать их общие успехи выпадала вампиру, и теперь он с удовольствием предвкушал ответную речь.

Заметив проказливую улыбку на губах возлюбленного, Джей понимает, что дома они пробудут еще очень не долго: ровно столько, чтобы закончить трапезу. Временами в ее вампире просыпался настоящий мальчишка, требующий немедленно отправляться на другой конец города, потому что по слухам именно там продают лучшие специи, а она бы ни за что не призналась, что не видит разницы между этими, особенными, или обычными, продающимися на ближайшем рынке, но почему-то забракованными. Он же несколько лет назад с непередаваемой серьезностью объявил, что им нужна снежная горка во дворе. Девушка, конечно, вызвалась помогать, но на деле все,  чем она занималась – вовремя наливала кофе из термоса в небольшой пластиковый стаканчик и награждала своего героя поцелуями. С уверенностью можно сказать одно – окрестная детвора по достоинству оценила их порыв, и до конца зимы они то и дело слышали их довольный визг. Впрочем, Джей тоже понравилось, а вампир в очередной раз подтвердил свой статус лучшего из мужчин. Они до сих пор не сошлись во мнениях, кому первому пришла в голову мысль залезть в фонтан, спасаясь от жары, но она готова была поклясться, что видела именно эту улыбку за несколько минут до того, как перемахнула через борт, да и затянувшуюся эпопею с домашними животными начала тоже не она – огромный, рыжий, с порванным ухом кот увязался за ними в одну из прогулок, и она была абсолютно уверена, что даже свободолюбивое животное не устояло перед обаянием синеглазого вампира. Хотя впервые эту идею озвучила, конечно, она.
- С тебя…, - договорить она не успевает, и по этому поводу напускает на себя крайне огорченный вид. Ненадолго, ровно до того мига, когда можно будет прислониться к плечу возлюбленного, заново проживая так быстро пролетевший год.
-За волка, который обязательно поймает добычу, которая его удовлетворит, - предупреждая поток шутливого возмущения по поводу «ненасытной зверюги», она быстро касается своим бокалом его и отпивает первый глоток. Еще одна тема для шуток, которая вряд ли себя когда-то изживет, была найдена так же неожиданно, как и все остальные.

Город душил ее своим шумом, людьми, зданиями. Иного от ноября Джей уже не ожидала, кое-как пережидая мучительный период, но Финна подобное пассивное сопротивление резко не устраивало. Решительно  побросав необходимый минимум вещей в сумку, он объявляет о временном переезде. Девочка не сопротивляется, лишь вкладывает руку в его раскрытую ладонь, а после отстранено наблюдает, как сменяются пейзажи. Окно такси – быстро сменяющиеся здания, поезд – быстро редеющий город, плавно перетекающий в уединенные домики и после – лес. Его руки – мелькающие перед глазами деревья, подступающие все более плотно и вдруг – небольшая полянка с простым, словно из прошлой эпохи, деревянным домом. Контраст местности вызывает на бледных губах слабую улыбку, достаточную, чтобы вампир понял, что движется в верном направлении.
Она просыпается среди ночи от ставшего уже непривычным ощущения – его нет рядом. Потеряться в этом доме просто негде, но Джей трижды обходит его, зачем-то убеждаясь в том, что и так знала.
-Финн? – тихо шепчет в не тронутую светом темноту, словно надеясь, что он соткется из теней. – Финн, где ты?
В дверь тихо, так, что она даже подумала, что показалось, скребутся. Не колеблясь ни секунды, она распахивает ее, выхватывая глазами огромного черного волка, довольно свесившего язык из пасти – явно улыбка, и рядом, словно памятник его охотничьему искусству – огромная туша, но определить чья в полумраке не выходит.
- Это…ты? – Волк нетерпеливо перебирает лапами и тихо поскуливает, явно ожидая более выраженной реакции, а она вдруг, словно наяву, видит, как самоотверженно он тащил сюда свою добычу. – Финн… - девочка опускается на колени, обнимая волка за шею. – А скажи…побольше никого не было? – Смех рвется из легких, перечеркивая ее осеннюю хандру, а уязвленный охотник, кажется, поставил себе цель – добыть самого большого зверя из всех возможных.

Мелодичный звон бокалов рассыпался по комнате, знаменуя их личный бой курантов. Еще один год прожит, выигран, отвоеван, бережно положен в копилку теперь уже навсегда общих воспоминаний. Вампир задерживает взгляд на девушке, поглощенной вкусом глинтвейна, и едва заметно улыбается уголками губ. За этот год она стала еще немного выше (0, 7 см, если быть точным - совершенно незаметные для самой Джадит, но безошибочно зафиксированные мужчиной). Изящное тело, отошедшее от детской неопределенности и приобретшее легкую подростковую угловатость, становилось все более женственным, наливалось соками, заставляя ее кровь пахнуть все более ярко и чувственно. Теперь в ней все чаще угадывалось желание, и вампир каждый раз замирал от восхищения, прежде чем продемонстрировать ответный порыв. Его Джей превращалась в женщину, и хотя его память все еще лелеяла образ маленькой девочки без возраста, эти перемены не могли не радовать его - его возлюбленная расцветала рядом с ним, и уже все чаще он ловил на ней завистливые взгляды других мужчин, что порождало в глубине груди тихое, но настойчивое рычание: волк не желал делиться. Вампир, конечно, тоже не желал, но демонстрировал это не столь агрессивно. Тем не менее, "зверюге" все с легкостью сходило с рук - и несвоевременные явления, которые он со временем перестал контролировать, видя как это забавляет Джадит, и ночные серенады, и внезапно открывшаяся любовь к мячикам, ставшим для Финна настоящим проклятием. Шутка ли сказать - узнавать наутро подробности, как волк носился по всей квартире, виляя хвостом, как радостный щенок - тот еще удар по репутации. Впрочем, смех Джей определенно того стоил, потому, хотя вампир и ворчал, мячики стабильно валялись по всему дому на видных местах.
Однако, в рождественскую ночь его планы не включали в себя звериные игры. Поэтому, наскоро перекусив и ответственно накормив Джей, мужчина, уже предчувствуя в девушке безоговорочное согласие на любые затеи, велел ей одеться потеплее, и вскоре уже вытягивал возлюбленную из домашнего уюта в морозную темень швейцарских улиц.
- У меня сюрприз для тебя, - он с легкостью подхватил девушку на руки и перешел на сверхскорость, оправдывая подобную неосторожность тем, что в это время человеческий глаз, тем более замутненный активным празднованием, вряд ли способен его заметить. Остановился вампир уже за городом, на холме, занесенном снегом по самую "макушку", после чего с гордостью продемонстрировал Джадит припрятанные в еловых зарослях санки.
- Это - самая большая горка в Швейцарии, - уверенно заявил он таким тоном, словно по первому требованию готов был предоставить девушке полноценный отчет о всех исследованных им горках со статистическим анализом впридачу. - Прошу Вас, моя леди.
Аккуратно усадив Джей в сани, он пристроился за ее спиной, крепко заключив в объятья.
- Я держу, - шепнул он на ухо, чуть задевая дыханьем кожу. - Готова? Поехали! - с этими словами он с силой оттолкнулся ногами от земли, и они полетели вниз, рассекая снежную гладь и разбрызгивая во все стороны холодные белые хлопья. Для вампира подобная скорость была раза в два меньше привычной, поэтому он лишь крепче обнял Джадит на особо крутом вираже. Ветер ударил в лицо, но он не зря позаботился о том, чтобы его возлюбленная натянула меховой капюшон. Все-таки привычка все предусматривать пригодилась и в семейной жизни.

Самую большую горку в Швейцарии она, как и положено, проезжает с визгом, вторя какой-то парочке, рискнувшей попробовать до них, упиваясь ощущением того что большая их забота – не вылететь «за борт», чего можно не бояться вовсе, раз уж Финн взялся управлять санями. Уже стоя внизу, девушка закидывает голову, оценивая высоту конструкции. Капюшон падает с головы, подставляя растрепанные волосы ветру, Джей улыбается, обнимая вампира
- Без тебя бы я на это никогда не решилась, - и здесь можно говорить о целой жизни, но пока что она имеет ввиду только то, что  даже не стала бы думать о том, что съезжать с огромной кучи снега и льда может быть так весело.
Рядом веселятся люди, решившие, как и они, не справлять Рождество дома. В спину Джей прилетает снежок и она удивленно оглядывается, выискивая ответственного за это нападение.
- Ну что вы там! – Девушка, кажется, не совсем трезва, но улыбается очень искренне, а из-под смешной шапки торчат две растрепанные светлые косицы. – Хватит стоять, присоединяйтесь! Замерзнуть же можно!
Джадит улыбается, услышав столь наивное замечание и столь искреннюю заботу о двух незнакомцах. Хотя, может быть, их просто перепутали с кем-то. Бывшее зеркало наклоняется, зачерпывая немного снега, и парой движений – все еще предельно экономных, словно от этого может зависеть жизнь – формирует его в снежок.
- не пожалей о своем вызове! – комок снега летит прямо в языкастую девицу, а следом - еще один. Она даже не сомневалась, что Финн поддержит подобное ребячество, и не слишком бы удивилась, если бы он сам его и организовал. Впрочем, собравшиеся люди слишком счастливы, разношерстны и обращаются к друг другу на «эй ты!»
«Эй ты, кучерявый!» был трижды обвинен в жульничестве, и даже объединенными усилиями никто так и не смог попасть по нему снежком, в то время как каждый его выстрел был удивительно точен, на ее же одежде светлеют пара отпечатков.
- Как думаешь? – компания распалась так же внезапно, как и собралась, в основном отправившись туда, где можно согреться, - это можно считать боевой раной? – девушка улыбается, стряхивая снег с бедра. – И если да, то где моя помощь?