Идея исключения ног ниже колена из поединков с оружием есть фундаментальная ошибка. Это ограничение нереалистично и исторически ошибочно. Такие действия способствуют непониманию применения боевых приемов и оружия. Возможность ударов по ногам ниже колена нельзя исключать ни из каких поединков.
Наиболее заметно влияние ограничения зоны поражения в дистанции между бойцами. При этом правильная боевая дистанция искажается и приводит к многочисленным последствиям. Исключив ноги ниже колена, мы отбрасываем необходимость отступать и использовать естественный радиус действия оружия. Вместо этого бойцы могут атаковать, только подходя вплотную, чтобы поразить вокруг и за щитом. Однажды на этой вынужденно короткой дистанции более длинное и более историчное по длине оружие может действительно стать помехой.
При полной зоне поражения бойцы вынуждены быть более осторожными и сражаться дальше друг от друга, чтобы защитить свои ноги от отрубания снизу (даже из-под щитов). Еще они должны сокращать дистанцию для ближних ударов. Но чтобы сделать так, противник должен начать движение через площадку, где его ноги становятся уязвимыми (это не так просто сделать). Если оппонент подошел близко, боец может еще блокировать высоко и атаковать вниз, или просто отступить. Это - обычные приемы боя, когда ноги ниже колена включены в зону поражения. Иначе мы остаемся исключительно с приемом "шагнуть-вперед-лицом-сильно-долбануть", обычным в формах популярных боев под средневековье в полный контакт.
Это также ведет к исключению сколь-нибудь важной работы ног или режущих ударов. Результат исключения ног ниже колена - типичное лупцевание друг друга "нос-к-носу". Нет нужды применять хорошую работу ног при маневрировании, выпадах и ускользании. Вместо этого все сводится к резким, через-верх/вокруг-щита ударам, с использованием только маленьких шагов и прыжков, дубиноподобных ударов. Едва ли это можно назвать фехтованием.
Это также объясняет популярность более коротких мечей в правилах с зоной поражение выше колена. Зачем суетиться с исторически точной длиной клинка, если правила по сути своей одобряют более короткие? Нет никакой потребности иметь клинок достаточно длинный, чтобы угрожать ногам противника на расстоянии, или способный блокировать нападение против собственных. Смешно, что кто-то может утверждать, будто занимается "историческим" боем, и затем решительно игнорируют длину огромного большинства реальных Средневековых мечей.
Без необходимости защищать ноги ниже колена, меняется цельный характер борьбы. Это единственный наиболее значительный результат неполной зоны поражения ног. Включение в зону поражения всего тела делает доступными реальные тактические и технические приемы. Необходимость защищать ноги ниже колена требует использования более низких защит и блоков (т.е. перемещающих оружие вниз). Это, в свою очередь, неизбежно влечет за собой необходимость учиться рубить и блокировать из позиций, отличных от тех, в которых оружие удерживается вверху, за плечом, или прислоненным к нему. Кроме того, такое понимание применения оружия игнорируется в результате отсутствия учета попаданий по коленям и ниже. Оставаясь невнимательными к нижней части ног во время боя, большое число бойцов лишают себя более полного боевого опыта. Поражение только лишь бедра недостаточно и не восполняет эту потерю.
Вдобавок к явному уменьшению количества потенциальных целей, исключение ног ниже колена отрицательно влияет на количество возможных ударов и направлений атаки. Говоря шире, это ограничивает стойки, позиции и защиты, которые боец должен изучить и тренировать. Затем, это приводит к уменьшению количества доступных практических приемов и всех финтов, выполняемых с ними. Если в нижнюю часть ноги не выполняются атаки, то нет потребности и в защитах и финтах. Следовательно, нет стоек или позиций, способных реально защитить или угрожать всему телу. Нет нужды наносить обманные удары или ставить блоки для области, которая вне поражения. Все это приводит к существенному снижению всех боевых движений (и соответствующей способности) просто потому, что ноги ниже колена недоступны для атак.
В тесноте массового боя проблемы, создаваемые исключением ног ниже колена, даже более очевидны. Где еще ноги могли бы быть открыты по всей длине, как не в беспорядочной неподвижной толпе бойцов, стоящих плечом к плечу, не имеющих места для более широкой стойки или маневра. Часто коленный сгиб является ближайшей целью, наиболее доступной и легкой для удара, когда противники плотно скученны и не могут маневрировать. Но этого не происходит, когда удары в нижнюю часть ног запрещены. При этом стиль группового боя также искажается.
Человек, помещенный из поединка, где ноги ниже колена исключены из зоны поражения, в поединок, где мишенью является вся нога, заметит разницу. Сначала он найдет свои ноги открытыми для атаки и легко поражаемыми. Однако, приложив усилия, он быстро научится защищать их. Со временем, когда умение нападать и защищаться станет второй натурой, он удивится, почему не научился этому быстрее.
Объяснение правилам, исключающим нижнюю часть ног из зоны поражения, происходит почти полностью из идей "безопасности". Запрет бить ниже колена является обычной практикой во многих обществах средневекового боя. В боях в полный контакт деревянными, или стальными мечами, даже удар с силой в несколько фунтов может раздробить коленную чашечку и покалечить на всю жизнь (даже через латный доспех). Это имеет смысл и от кое-чего оберегает. Однако, если рассмотреть этот вопрос ближе, появляются сильные доводы не принимать во внимание "аргумент безопасности".
Во-первых, мы действительно, как ожидается, будем полагать, что после более чем 25 лет накопления огромных знаний и опыта в области доспехов и смягчения, современные практики средневекового боя не смогли найти способ безопасного смягчения и защиты для колена? Что никто и никогда не думал о комбинировании толстой подкладки и стали? Бойцы прошлого находили свои доспехи вполне соответствующими настоящему оружию. В конце концов, действительно ли коленная чашечка отличается от горла, переносицы или кисти? Хотя, все эти области являются узаконенными (и безопасными) зонами поражения.
Если мы принимаем во внимание претензии к безопасности колена, почему тогда позволяются удары в бедро, но запрещаются - в голень? Разве удары в нижнюю часть бедра не так же потенциально опасны попаданием по колену, как удары в верхнюю часть голени? На это мы часто слышим, что удары, бьющие по голени, "могут" по ошибке попасть в колено. Если так, то зачем совсем исключать стопу? Ведь трудно быть пораженным в колено, когда кто-то рубит вам стопу! Исключение стопы совсем не имеет смысла (забудьте о ранениях в ноги, как вы можете драться с половиной стопы?). Хотя сторонники аргумента безопасности игнорируют этот физиологический факт.
Кто-то даже будет доказывать, что стопа - бесполезная цель. Они говорят, что целящегося в стопу (и даже голень) очень легко атаковать сверху. Это, очевидно, когда оппонент знает, что вы не можете ударить куда-нибудь еще! Как можно заставить противника защищать свои колени или голени, если, когда вы опускаете оружие, он знает точно, где вы собираетесь атаковать, т.е. в стопу. Чтобы попадание в голени стало возможным, и чтобы заставить противника быть осторожным, необходимо включить в зону поражения всю ногу. Вы не можете пытаться атаковать или сфинтить в стопу, не угрожая при этом колену и голени. Тоже можно сказать и для ударов, направленных в бедро. Фактически, ценность угрозы при атаке в бедро (и бок) действительно возрастает, когда она может легко опуститься и поразить ниже. В конце концов, исторически, солдаты часто должны были одоспешивать голени и ступни.
Вот здесь концепция использования смягченного контактного оружия обнаруживает одно из многих своих достоинств. С применением набивного оружия аргумент безопасности отпадает. Смягченное оружие фактически убирает угрозу раздробления слабых коленей. А если надеть доспех или поддоспешник, даже удары в полный контакт по ногам ниже колена (да и по любой части тела) выполняются успешно и безопасно. Остается только нежелание некоторых участников вступать в бой, где их неумение защищать свои ноги сразу себя покажет. Можете ли вы осуждать кого-то за нежелание вступать в бой, где им быстро подрубят голени?
Другая причина, по которой ноги ниже колена часто игнорируют, заключается в том, что, как доказывают некоторые энтузиасты, существуют отчеты об исторических турнирах, где участникам не позволялось бить ниже колена. Это правда, в известной степени. Но существуют также отчеты бойцов, сражавшихся через деревянные барьеры, и даже мечами из китового уса, хотя никто не пытается попробовать этого. Выделение одного сообщения об одной форме турнира, а затем заострение на этом внимания, ведет к неправильному толкованию и искажению средневекового боя. Это обычно происходит тогда, когда хотят не точно реконструировать форму турнира, а использовать свидетельства в качестве оправдания плохим правилам. Такой подход ограничивает и, опять же, имеет мало общего с исторической точностью искусства боя.
Существовали позднесредневековые турниры, в которых запрещались удары ниже пояса (не только ниже колена), но они проводились не часто. Фактически, на каждое упоминание о турнире, в котором запрещено бить по ногам, можно найти два или три, в которых это не запрещалось. Подавляющее большинство средневековых турниров не имело ограничений на удары куда бы то ни было. Кроме того, в настоящем бою можно было бить куда угодно. Ограничение ударов ниже колена связано не с концепцией (несколько искаженной) "рыцарства" в бою, а со скудными позициями в поединке на оружии.
Что действительно поражает, так это то, что многие люди пришли к убеждению, что ноги ниже колена - и не цель вовсе. Так как их самих это не волнует, или у них нет опыта, то они, кажется, считают, что нанесение удара ниже колена имеет невысокую ценность. Это оправдание уподобляет их людям, которые играются в мелкой воде и считаю, что плавание нигде не нужно, так как им не приходилось учиться плавать. Т.е., мы имеем дело с бойцами, не имеющими сколь-нибудь реального опыта в поражении ног ниже колена, и рассказывающими нам, насколько это бесполезно в бою. Неслыханное лицемерие.
Даже кендо иногда приводят как еще одно оправдание ограничения ударов по ногам. Так как кендо является формой ритуального поединка с мечом, там не бьют ниже пояса, не говоря уже о ногах. Это связано с вопросам этикета, и другими проблемами, не относящимися к безопасности и эффективности ударов по ногам. То же самое можно сказать о современном рапирном фехтовании, зона поражения в котором ограничена туловищем, а также о фехтовании на саблях, где эта зона находится выше пояса. Фехтование на шпагах, с другой стороны, включает все тело.
Исследование отдельно взятых исторического вооружения и доспехов показывает, что нижняя часть ног была чаще защищена, чем нет, и оружие обычно имело достаточную длину, чтобы достать туда. Здесь также уместно вспомнить объяснения останков после битвы при Висби. Также, списки ранней военной экипировки франков отдельно содержат доспехи для нижней части ног (кольчужные чулки), наряду со шлемами и кольчугами. Большая часть средневековых изображений показывает фигуры, имеющие только защиту ног. Конечно, существует также огромное количество иллюстраций вооруженных людей, не имеющих защиты ног. Это может означать, что, как большинство предпочтений в выборе личного оружия и брони зависит от соотношения выгоды и неудобства.
В определенном смысле, доказуемым является утверждение, что ноги ниже колена могут быть более уязвимы при использовании щита, чем при использовании одного меча. Щитоносец часто вынужден поднимать свой щит, чем моментально закрывает себе обзор. Вследствие этого он может быть поражен ударом, изменившим свое направление книзу. Любому, кто действительно верит, что нижняя часть ног не имеет значения, следует попытаться пофехтовать с тем, кто хорошо наловчился бить в эту зону. Они сами, может, и не смогут угрожать своему противнику атаками в нижний уровень, но быстро научатся не раскрывать свои собственные.
Так, почему тогда среди некоторых организованных ассоциаций средневекового боя действует так много энтузиастов, продолжающих отчаянно игнорировать ноги ниже колена в спарринге? Совершенно ясно, что некоторые средневековые группы пытаются избегать альтернативы защищать колени, всячески оправдывая нежелание делать этого. В основе такого поведения лежат более глубокие мотивы. Есть действительные причины, простирающиеся намного дальше неубедительных утверждений, будто удары по коленям и ниже - непрактичны, небезопасны, или не стоят моделирования.
Действительность состоит в том, что существует сильная клика внутри некоторых групп средневекового фехтования, которая не желает, чтобы ноги ниже колена становились общепринятой или разрешенной зоной поражения. Причина очевидна. Это делает доступным целый новый мир технических и тактических приемов, к которым большинство этих бойцов не готово. Сторонники исключения ног из зоны поражения иногда сильно злятся и возмущаются, когда поднимается эта проблема.
Некоторые энтузиасты средневекового боя могут просто быть тяжелее, или медленнее, или взрослее. У них могут быть любимые движения и изощренные приемы, усовершенствованные специально для их метода ближнего боя "нос-к-носу", применяемого в системе боя, исключающей нижнюю зону. Имейте в виду, что полная зона поражения не препятствует использованию "приемов ближнего боя". Она могла бы только сделать их значительно менее важными, чем они были прежде. Это проблема, которая может создать препятствия для полной зоны поражения у некоторых из тех, кто использует установленные правила поединка. Принятие полной зоны поражения может серьезно снизить эффективность множества бойцов, которые не могут приспособиться.
Давайте смело встречать это, позволяя полной зоне поражения дать преимущество более проворным и подвижным бойцам, которые могут подходить и отходить, и шагать в бок, если необходимо, чтобы защитить свои ноги, одновременно атакуя ноги противника (прямо как в настоящих битвах). Это преимущество особенно проявляется, когда оппонент пытается драться только в стиле, типичном для правил, исключающих удары ниже колена: лицом к лицу с мечом, жестко направленным в щеку и плечо. Это почти бесполезно с дальней дистанции.
Менее проворные бойцы постоянно неспособны применять быстрые перемещения и шаги, которые требуются при фехтовании на реалистичных дистанциях, созданных благодаря использованию полной зоны поражения. Многие из этих энтузиастов хорошо осознают свою неспособность передвигать ноги так, как необходимо, чтобы избежать попаданий ниже колена (правильным управлением дистанцией боя). Вместо этого они предпочитают стоять щитом к щиту и головой к голове, с трудом передвигаясь и нанося сильные дальние удары, и не желают по-настоящему двигаться так, как требуют мечи и оружие. Таким образом, они будут защищать себя тем, что откажутся принимать любые другие правила, которые изменят их умение, или причинят ущерб их престижу и статусу как бойцов.
Хотя ноги ниже колена составляют не более четверти от общей площади тела, борьба, не принимающая их во внимание, приводит к совсем непропорциональному эффекту. Ступни и ноги являются основанием, на котором мы сражаемся. Противник не может идти, не изменив сперва позицию, или не сделав шага. Вместо того, чтобы представлять битву в виде полного, завершенного "круга", исключение ног ведет только к пониманию на 180 градусов. Это ограничивает и фокусирует бой на верхней части тела, не принимая во внимание, что человеческому телу свойственно двигаться во время удара. Тренировка и практика, которая игнорирует ноги целиком, дает только половину правильного понимания.
Невероятно, как люди думают, что сражаются реалистично, если они не знают, как защитить нижнюю часть ног, или нанести эффективную атаку туда. Те практикующие, кто игнорируют ноги ниже колена, обманывают себя. Не важно, как много они о неуязвимости своих ног, не важно, как сильно они пытаются поверить, что никто не в состоянии попасть по ним - в реальности все иначе. Все, что они должны сделать, это сразиться по полной зоне поражения с кем-нибудь, для кого это привычно, и они быстро увидят жестокую правду.
Бойцы исторического фехтования любят заявлять свои умения как правильные и достоверные. Но это просто лживо при правилах, которые не дают бойцам научиться или получить реальное умение. Глупо учиться сражаться, не беспокоясь о защите собственных ног, или не получая выгоду от уязвимости ног противника. Смешно тренироваться и практиковать, не обращая внимания на некоторые наиболее уязвимые зоны тела противника. Наивно и невежественно полагать, что способность правильно сражаться развивается без прикладывания значительных усилий по защите себя самого.

Вы должны изучать искусство смещения в сторону,
чтобы его удары и уколы могли быть отбиты.
Мастер Зигмунд Рингек, 15 век.

При защите рубящим мечом часто сильно непонятен аспект применения оружия. Крайне важно понимать, что защиты (противодействие, блокирующее атаки) средневековым мечом или любым заточенным рубящим клинком выполняются не гранью клинка, а плоскостью ("mit der flech"). Однако поразительно, как часто эта основная истина фехтования нарушается или игнорируется. Многие энтузиасты и студенты продолжают наивно верить, что лезвием рубящего меча можно легко блокировать удар, или что этому следует отдавать предпочтение.
Если у меча острое сильно закаленное лезвие, или тупое и более мягкое, парирование лезвие-в-лезвие быстро приведет его в негодность (что видно во многих фильмах и видеозаписях поединков). Такое действие ускоряет поломку меча. Например: даже без заточки лезвия лучшие реплики рапир сегодня немедленно начнут получать множество мелких и заметных выбоин на своих "лезвиях", полученных от контакта клинок в клинок во время простых упражнений. Это еще больше относится к более широким мечам с лезвиями, предназначенными для рубки. Фактически, принятие сильного удара на закаленную грань настоящего меча может вызвать его поломку (это редко случается сегодня с более мягкими цементированными репликами, используемыми для театрального боя, напротив, их более толстые мягкие грани можно неоднократно бить и заново обтачивать).
У рубящих клинков грани могут быть довольно твердыми, но они очень тонкие, в конце концов. Они слишком острые для того, чтобы их умышлено помещали на пути удара. Лезвия рубящих клинков должны оставаться острыми и не иметь зарубок или щербин. Как можно эффективно рубить мятым, зазубренным и жеваным лезвием? Хотя защита может быть выполнена рубящим лезвием, когда нет другого выхода, такое действие не является подходящим в обычной ситуации. Оружие этого типа не предназначено для применения таким образом, его не следует стремиться умышленно использовать для блоков лезвием.
Все еще можно услышать сегодня такие бредовые мнения, как: блок гранью меча "сильнее", т.к. меч "рубит" поперек клинка (!). Такие комментарии отражают полное отсутствие основных знаний о природе острой стали. Гибкость рубящего меча заключается в упругой деформации клинка от одной стороны к другой, и хорошие мечи специально разработаны с таким расчетом. Очевидно, что они не могут изогнуться правильно, если удар идет поперек лезвия.
Как руководитель АRMA и эксперт по мечам, Хэнк Рейнхардт многократно обращает внимание:
Если это было не так, как тогда мы объясняем явное и хорошо документированное отсутствие существенного повреждения на большом количестве исторических мечей, дошедших для нас? Они, конечно не все отполированы.
То, что такое оружие могло сохраниться многие годы и даже поколения ясно говорит кое-что и о манере, в которой это оружие использовалось, чтобы избежать повреждения лезвия.
Рейнхардт также добавляет:
Если вы еще не можете понять, почему для блокирования используется плоскость меча, то просто возьмите два больших, острых охотничьих ножа и ударьте их лезвиями друг о друга со всей силы. Тогда вы быстро поймете, что к чему.
Конечно, когда ваша жизнь под угрозой, чтобы избежать смерти вы действительно будете блокировать любым возможным способом. Но помните, что, прием клинком сильного удара может всегда закончиться его поломкой. Вы никогда не знаете, может ли ваш меч выдержать каждый блокируемый удар. Кроме того, прием клинком шлепков и ударов при парировании может позволить противнику применить любое количество приемов, направленных на соединение и подготовку ловушек для клинка, а также отбить ваш клинок в сторону и подойти вплотную.
Здесь, вероятно, надо точно определить, что понимается под "лезвием" меча. Лезвие (грань) образуется пересечением плоских сторон, которые имеют все мечи. Но оно также может определять и заточенную, рубящую часть клинка, т.е. "собственно лезвие". Все мечи имеют "грани", но не все грани острые или даже в состоянии быть таковыми. Клинок с толстым поперечным сечением и большим заострением не могут иметь хорошо заточенного лезвия, как и не смогут рубить глубоко. Существует много примеров таких клинков от средневековых эстоков до рапир и почти всех малых мечей. Вдобавок, грани мечей могут иметь разную степень заточки. Лезвие катаны не означает то же самое, что у спадона, а лезвие фальшиона не идентично сабельному.
Сегодня люди часто хотят думать, что они могут парировать лезвием, либо потому, что они видят это по телевизору, либо потому, что они не представляют себе, как это сделать иначе. Основная часть проблемы непонимания того, как парировать, вызвана театральным фехтованием и сценическим боем. Многим покажется удивительным, что почти невозможно найти пример театрального фехтования или сценического боя, где клинки не сталкиваются грань-в-грань. Причины того, что на курсах сценического боя учат так, связано больше с безопасностью, чем с реализмом боя (правильно защищаться учить долго, и неправильные методы теперь стали доктриной).
Фактически, в каждом примере боя на мечах в фильмах, по телевидению и даже в живых шоу бойцы блокируют непосредственно лезвиями. Это неверно и по сути своей ошибочно (несмотря на решающее, фундаментальное непонимание, подобно этому, мы часто склонны принять теорию сценического боя как, своего рода, проявление настоящего "боевого знания" со стороны исполнителей).
Уважаемый итальянский производитель мечей Фульвио Дел Тин недавно сказал по этому поводу:
...Неправильно бить мечами грань в грань ... лучше отклонить меч противника. Те люди, которые исполняют бой неправильно... используют мечи в полную силу лезвие в лезвие... Я хочу, чтобы в будущем многие люди учились тому, как биться правильно, вместо того, чтобы подражать голливудским героям.
Итак, для тех, кто не схватил интуитивных или технических аспектов того, как и почему следует парировать плоскостью заточенного меча, вместо того, чтобы подставлять грань, остается только вопрос того, откуда мы знаем, что это так. Есть ли в каких-нибудь исторических боевых руководствах детальное описание того, как парировать? Фактически, по большей части ответа нет (коли на то пошло, они даже не учат, как рубить). Защиты редко определялись в точных терминах. Их описывали больше как базовые защитные действия, чем как положение меча, и идея заключалась скорее в движении уклонения и контрударе, чем в блоке. Существует даже некоторый недостаток любых примеров прямых блоков мечом в работах средневековых художников.
Не вдаваясь в технические аспекты фехтования, достаточно сказать, что попытка уйти от удара предпочтительнее попытки парировать его. Идея в том, что действеннее и эффективнее контратаковать, чем парировать и бить снова (это описано в руководствах). Существует много путей отведения ударов контрударом, вместо препятствия ему жестким блоком. Нет реальных инструкций по парированию даже среди множества средневековых боевых руководств, возможно, исключая скандинавские саги. Это может быть очень хорошо, потому что всякий раз, когда возможен блок плоскостью, подобно рубке лезвием, это считалось такой очевидной и естественной функцией меча, что об этом не надо было говорить.
В скандинавской "Саге о Кормаке", Кормак отбивает меч Берси "Хвитинг", используя лезвие меча "Скофнунга", который он позаимствовал у своего друга Скегги. Он отламывает конец у берсивского Хвитинга своим блоком, но при этом появляется глубокая зарубка на Скофнунге, и это огорчает его, т.к. это был меч Скегги и Скегги будет "очень сильно раздосадован". Вдобавок, иллюстрации в немецком манускрипте 13 века, посвященном мечу и баклеру (Tower Manuscript "I.33") довольно ясно показывает использование плоскости в нескольких отклоняющих и шлепающих защитах. Фактически, в любом средневековом и ренессансном руководстве по мечу очень понятно именно то, что "защита", кажется, должна быть отклоняющим действием, а не прямым блоком, как в печально известных многих театральных боях.
Это также согласуется с тем, как учат блокировать катаной в традиционном японском фехтовании (где, чтобы сохранить остроту переднего лезвия используется более толстая спинка оружия - как и в случае других клинков с одним лезвием). В кендзюцу прямому блокированию также предпочитаю отведение ударов и движения уклонения.
Это сходно с методами, описанными в средневековых европейских руководствах и подкрепленными практикой современной реконструкции (но, конечно, не придуманными условиями спортивного фехтования или сценического боя). Несмотря на многие различия, как основные, так и второстепенные, физические принципы , лежащие в основе японского и дорапирного европейского фехтования, в сущности одинаковы.
В самом деле, подробные иллюстрации боевых поз и готовых стоек во многих средневековых немецких и итальянских изображают клинок, подготовленных для блокирования плоскостью, а не лезвием. Но путаница обычно возникает с теми действиями, в которых используется лезвие против лезвия, чтобы войти в соединение, надавить или поймать в ловушку после сближения. Но не замечают, что против сильных ударов существует много защит, которые могут быть выполнены правильно только при использовании плоскости клинка. Плюс к тому, самый легкий переход от эффективной защиты к сильному удару достигается только заслоном от удара плоскостью меча.
Не существует ни специального "поворота запястьем", вовлекаемого, чтобы использовать плоскость острого меча в парирующих ударах, ни происходит "колебания" или изгиба меча при защите таким образом. Существует также несколько способов отклонения и сбивания атак, вместо прямого блока. Даже рубящий удар одновременно с наносимым ударом противника - жизнеспособный прием (и опять, он является обычным в кендзюцу).
В западном фехтовании это было только с горизонтальным или "в линию" парирующим движением рапиры и позднее малым мечом (также как и некоторыми рубяще-колющими мечами), чтобы блок был введен - который спортивные фехтовальщики иногда называют "истинной защитой". Применение более быстрого и легкого оружия допускает немедленный контрукол, сделало эту возможность и необходимость. Даже тогда, с рапирой "уход" был предпочтительным средством защиты.
В более раннем фехтовании использование прямых "блоков" против ударов избегали как неэффективных, и современная практика подтверждает это. Вы сталкиваете два острых клинка вместе лезвие в лезвие, и они немедленно (и часто сильно) щербятся. Во французском тексте 1460 г. "Турнирная книга короля Рене", притупленные мечи используемые для турнира, описываются со следующим комментарием:
...поперечина должен быть такой короткой, чтобы она могла только блокировать любой удар, который случайно опустится или соскользнет вниз по лезвию к пальцам
. Если лезвие или гарда намеренно использовались для прямого блока, то, конечно, не могло быть сказано "случайно".
Недостаток внимания к прямому парированию заметен в немецких "боевых книгах" и итальянских руководствах по длинному мечу. Они также отсутствуют среди ренессансных мастеров, отстаивающих рубяще-колющий метод, таких как Джордж Силвер и Джозеф Светнам, как и в 1639 Паллас Армата и работах различных немецких мастеров.
Но, в некоторой степени, что смутило последователей исторического фехтования, так это использование защит ранними ренессансными мастерами Мароццо и Агриппой. Их трактаты полны мест, где они пишут о необходимости парировать этот или тот удар либо "правильным" (передним) лезвием, либо "ложным" (задним). Они часто точно определяют, какое лезвие использовать почти каждый раз при упоминании, какая защита должна быть сделана. Не может быть никаких сомнений, что они дрались и что они учили парировать лезвиями. Но, в отличие от жестких направленных ударов, уколы можно легко парировать лезвием, когда надо только проскользнуть и отклониться. Неудивительно тогда, что Агриппа и Бологнезские мастера Манциолино и Мароццо не упоминают в своих текстах парирования сильных рубящих атак - либо с более тяжелым мечом, либо против него (также интересно отметить, что Мароццо, как и более поздний мастер Ловино, оба коротко обсуждают использование двуручных мечей).
Но не может быть сомнений, что эти фехтовальщики не использовали средневековый рубящий меч, или настоящую рапиру без лезвий, но обучали применению сужающихся рубяще-колющих клинков. Делая акцент на использовании уколов над ударами в своем методе, они могли действительно слабо беспокоиться о всяких повреждениях, наносимых их клинкам парированием грань в грань. Вдобавок, по той же самой причине они не могли чрезмерно заниматься собственно выравниванием лезвия, необходимым для того, чтобы рубить после защиты (это трудно, когда парируешь лезвием вместо плоскости). Также очень похоже и вполне возможно, что отведение колющей атаки и последующий ответ своим уколом является тем, что приводит к их рапироподобному методу парирования лезвием. Однако, мы не можем игнорировать то, что они также придают огромное значение защите уходом.
Мароццо, Агриппа и другие ренессансные мастера защиты сражались преимущественно в городских условиях против противника, имевшего слабый или никакого доспеха. Они учили главным образом бою для дуэлей, а не для войны, и дуэли были часто непродолжительными. Так что мечи могли выдержать несколько выбоин и зарубок. Имея в виду, что в гражданских уличных драках, засадах и подзаборных стычках их эпохи, им не надо было наносить рубящие, раскалывающие удары по доспеху, чтобы рубить глубоко плоть и кости. Их удары должны были только покалечить настолько, чтобы либо заставить противника раскрыться для смертельного укола, либо удержать на расстоянии. Явная угроза жалящего, рвущего металлического лезвия, направленного на вас, может если не отклонить или отбить ваше оружие в сторону, то заставить подумать дважды об атаке. Даже на поле боя Эпохи Возрождения, удары более легкими клинками были направлены в суставы, прочь от стальных грудных пластин, а уколы были вполне полезны.
Другой главный источник непонимания относительно защиты острым клинком исходит из наложения спортивного фехтования на историческое. Неправильное представление о защите рубящим клинком является почти всегда результатом того, что шпажная/рапирная (или даже рапира/малый меч) теория неудачно применяется к рубящим мечам. В современном фехтовании их псевдооружием без граней можно блокировать любую и все возможные атаки, используя почти любую часть клинка. Хотя этот метод хорошо работает для спортивных форм, он совершенно ошибочен в применении к настоящим мечам с более плоскими, широкими рубящими клинками.
Думать в терминах слабого колющего клинка, выполняя сильные рубящие и встречные действия - неподходящая перспектива. Тогда как более легкие, быстрые клинки, сражающиеся острием, могут легко делать одиночные отклоняющие или останавливающие блоки с последующими немедленными контруколами, рубящие, ломающие клинки этого не могут. Вместо этого, должен быть сделан либо уход, контрудар (с применением отклоняющего контакта или без), либо применен прямой блок с последующей отдельной атакой. Это рассчитанный контрудар, который почти всегда предпочтителен.
Инструкторы спортивного и классического фехтования, обучающие на шпагах и имеющие небольшой опыт в более ранних военных мечах желают иногда доказать, что более широкими рубящими клинками (которые совершенно вне их компетенции) следует постоянно ставить блок лезвием. Глупо равнять методы парирования спортивными шпагами, рапирами и саблями (или даже историческими малыми мечами и рапирами) с парированием острыми рубящими мечами.
Также заслуживает внимания то, что хотя в основных защитных движениях, используемых в современном спортивном сабельном фехтовании, существует некоторое внешнее сходство с острыми средневековыми и ренессансными мечами, это не одно и тоже. Спортивные сабли также очень легкие и тонкие, их легкие хлещущие удары наносятся только запястьем. Оружие и метод, которые они пытаются воспроизводить, имеют только внешнее сходство с историческим применением средневековых и ренессансных рубящих мечей.
Исторически, многие боевые сабли имели довольно толстые лезвия и были зачастую не очень острыми. Они не были разработаны для противодействия доспеху и применялись больше для рубки и даже просто для "удара". Поэтому намного меньше уделялось внимания тому, использовалось или нет лезвие для защиты. Сходные вещи заметны в стилях фехтования китайского кунг фу и юга Тихого океана, которые редко или совсем не практикуют тест-рубку в своих тренировках. "В настоящее время некоторые практикующие ошибочно полагают, что использование лезвия так или иначе выравнивает запястье для лучшей остановки удара с более мощным сопротивлением. Все же, в действительности имеет место противоположность. Прямой блок лезвием лишает вас возможности правильно расположить клинок, что необходимо как для должной защиты, так и для ответного удара. Это также уменьшает лучший шанс сделать более эффективный ответный удар в любое открытие, созданное атакой противника. Даже известный авторитет по мечам Ewart Oakeshott, хотя он позднее изменил свое мнение, пал жертвой этой ошибки, создавая свою короткую работу "Рыцарь и его оружие" в 1960 г. (современные переиздания, однако, еще содержат ошибку).
Используя плоскость, на самом деле, лучше выровнять запястье и лезвие меча для более быстрого и спокойного ответного удара без потери времени и момента на поворот руки. Только таким образом блокирующее движение может быть превращено в более эффективный контрудар. Однако, в других действиях, таких как отклонение, соединение или удар по клинку противника, можно бить в плоскость как плоскостью, так и гранью. Опять же, это лучше всего понять после обширной практики в парировании репликами мечей и тест-рубки острыми клинками.
Проведя значительное количество времени, рубя острыми рубяще-колющими мечами, несомненно можно понять, что заточенный клинок должен оставаться настолько острым, насколько это возможно, чтобы быть эффективным в рубке.
Хотя, в отличие от более широких, тяжелых рубящих клинков, ренессансный рубяще-колющий меч обладает достаточной возможностью для парирования как уколов, так и ударов (других тонких клинков) с помощью либо лезвия, либо плоскость - хотя результатом будет значительное повреждение. Помните, что большинство одноручных мечей использовались вместе со щитом. Это был щит, применявшийся для защиты и блокирования, оставляя таким образом оружие свободным для предпочтительной и специализированной ударной работы. Это также справедливо для тех одноручных мечей, которые использовались с баклером или кинжалом. В случае двуручных мечей, роль защиты главным образом отводилась уходу, увертыванию и отклонению с противоходом.
Причина может быть связана с отсутствием выраженных граней на многих формах современного спарингового оружия (т.е. круглых палок, бамбуковых синаев, мягких "бофферов" и т.п.), что также может влиять на привычку парирования у некоторых бойцов. В результате становится непривычным использовать плоскость вместо грани.
Также важно обратить внимание на то, что приемы парирования, хорошо работающие в бою на палках или со смягченным оружием, не вполне эвивалентны тем, что применяются с тонкой полосой острого металла (т.е. настоящими мечами). Эти различия могут быть в полной мере оценены в практике защиты с незаточенными репликами мечей. Удары металла о металл могут перепрыгивать или отклоняться в сторону, самостоятельно меняя направление до момента полной остановки. Различия распространяются даже на использование затупленных театральных мечей. Большинство сценических или театральных мечей также слишком толстые и тяжелые, что делает их вполне способными выдержать неправильное блокирование лезвием. Конечно, это оружие никогда не предназначалось для рубки, не говоря уже о применении настоящими бойцами. Вдобавок, из-за большого числа дешевых имитаций, доступные мечи будут часто иметь слабый шатающийся клинок, чем смутят новичков, которые не смогут понять, каким образом надежно парировать с помощью плоскости.
В отличие от ошибочного блокирования лезвием, парирование плоскостью наоборот позволяет оставаться клинку неповрежденным, а упругость стали и форма клинка обеспечивают гибкость клинка под ударом. Помните, что в бою рубящими мечами вы пытаетесь не снова и снова бить со всей силы по мечу противника, а скорее рубить его плоть и кость. При защите вы не помещаете свой меч поперек его удара, как будто это щит, а пытаетесь отклонить удары, вынуждая удар отскочить или изменить направление движения, или даже отбить прочь своим собственным ударом. Этому не учат в театральном сценическом бою и редко, если вообще когда-нибудь показывают в живых хореографических постановках.
В сущности, чем дальше вы от рубки, тем меньше вы понимаете о защите и бое с заточенным оружием. Хуже всего - основывать понимание защиты на рафинированных приемах современного спорта, или на впечатляющих, преувеличенных искусственных движениях, предназначенных для развлечения зрителей. Наконец, что учит правильным приемам защиты с рубящим клинком - так это тренировка с правильными репликами, и практика контактных спаррингов с соответствующей экипировкой.
Комментарии о личном уровне:
Я провел годы, используя спектр исторически точных средневековых и ранне-ренессансных мечей как превосходного, так и не очень хорошего качества. Я видел множество клинков с выщербленными и изрубленными лезвиями, бьющимися друг о друга, но у меня никогда не возникало трудности с правильным парированием плоскостью или с предотвращением ненужного повреждения лезвия. Причина? Потому что, используя затупленные клинки для полуконтактного спарринга с защитной экипировкой и проводя тест-рубки с острыми мечами, вы учитесь тому, как их надо держать, чтобы сражаться эффективно. Эти два жизненно важные элементы фехтования ("тупая" практика и "острая" рубка) полностью отсутствуют в тренировке тех, кто верит, что лезвие рубящего меча используется для блока. В отличие от клинчей сценического боя, настоящее фехтование не пытается поразить оружие противника, оно пытается поразить его самого.
К сожалению, существует активная группа инструкторов спортивного фехтования, балующихся хореографией, которые продолжают ложные и ошибочные суждения о парировании лезвием рубящих клинков. Они распространяют свои мнения в Интернете, хотя они имеют слабый или никакой интерес к "военному оружию", находящемуся целиком за границами их узкой специализации. Их теории о средневековом и раннеренессансном бое не проистекают из длительных исследований исторических руководств, не основаны на серьезной тренировке, контактных спаррингах с заостренными репликами мечей и тест-рубке острыми клинками. Вместо этого они получены из их понимания того, что может быть сделано спортивной шпагой, рапирой и толстыми затупленными сценическими мечами. Вместе с привычками спортивного фехтования, это объясняет, насколько ложно они интерпретирую вещи, которые должны быть полностью вопросом явного здравого смысла.
Очевидно, неуместность теории театрализованного боя формирует основание для того, во что они верят. Они основываются на том, что они думают, будто знают о парировании на своеобразных склонностях сценического боя ... который, помним (и это высоко важно), в действительности не предполагает касания противника или разрубания чего-либо, но скорее ненужных, чрезмерных и бессмысленных театральных столкновений клинков. Любому, кто значительное время держит реальное оружие или выполняет реалистичные тренировки, их взгляды показывают глубокое пренебрежение как природой стали как таковой, так и острых рубящих лезвий.
Как человека, которого инструктировал ведущий национальный эксперт по мечам, а также как потративший почти два десятилетия, тренировки, спарринги и тест-рубки со всеми видами реплик мечей, меня тошнит от их дезинформированных мнений, выдвигаемым с пустым "авторитетом". Таким личностям, как Хэнк Рейнхардт и я, которые проводят свое время в изучении, исследовании и практике исторических мечей, такие точки зрения на рубящие клинки - глупость. С одной стороны вы хотите смеяться над ними. Действительно ли они тупы, можем удивиться мы? Они что, так сильно поглощены самомнением? Но с другой стороны, действительно очень печально, что они продолжают увековечивать этот распространенный и полностью необоснованный миф о парировании лезвием рубящего меча.
Те, кто рассматривают парирование рубящими мечами в терминах спортивных рапир и шпаг, или малых мечей - введены в заблуждение. Дальше больше, обращение к шпажным методам за поддержкой защит лезвием рубящих мечей - смешно. Для рубящего клинка просто нет каких-либо исторических доказательств парирования лезвием. Ясны и неоспоримые факты - что случается с гранями, когда удар не может быть пропущен. Важно понять, что в то время как сталь твердая и прочная, мечи и их лезвия не являются неразрушимими.
Также, совпадающую ссылку мы имеем в японском фехтовании, где не использование лезвия для блока не может быть никаким образом проигнорировано или отвергнуто как "стилистическое". Все же находятся те, кто продолжает отвергать все эти вещи, в результате чего они выглядят идиотами.
В заключение, настоящий вопрос здесь не в том, могут или нет средневековые и раннеренессансные мечи правильно защитить своими плоскостями (конечно, да). Вопрос в том, почему люди так пылко цепляются за очевидную дезинформацию и миф. Когда приходится парировать рубящими мечами, если один практически не тренировался с точными репликами, не практиковался в реальности против опытных противников, то он не может знать, о чем он говорит.

Референдарий - апокрисиарий - канцлер - хранитель печати Для обозначения главы королевской канцелярии на протяжении раннего средневековья существовало несколько названий: "референдарий" (referendarius), "апокрисиарий" (apocrisiarius), "примицерий" (primicerius), "архикапеллан" (archicapellanus), пока окончательно не утвердилось название "канцлер" (cancellarius) или "архиканцлер" (archicancellarius). В Меровингскую эпоху референдарием называлось должностное лицо, которому поручалась забота о королевском перстне-печати. Он же возглавлял канцелярию и подписывал королевские грамоты. Кроме того, референдарий исполнял особо важные распоряжения короля или королевы. Первоначально референдарий и его помощники выбирались из людей галло-римского происхождения, ибо только они сохраняли римскую культуру - грамотность и традиции императорской дипломатики, включая практику составления формуляров. После отставки референдарий вполне мог рассчитывать на должность епископа. Термин "апокрисиарий" восходит к эпохе поздней империи (IV - первая половина V в.). Тогда это был чиновник императорского дворца, в чьи обязанности входило разбирать споры между должностными лицами во дворце, отправлять посланцев и уведомлять об ответах императора просителей. От последней функции и произошло название его должности (греч. apocrisis - ответ). При Карле Великом (768-814) его функции совершенно не соответствовали названию должности. В это время апокрисиарий, всегда выбиравшийся среди деятелей Церкви, прежде всего отвечал за дворцовую часовню и возглавлял клир. Отсюда происходят два других названия той же должности: "архикапеллан" (от лат. сарра – плащ св. Мартина Турского, главная реликвия франкских королей, хранившаяся в их домовой церкви-капелле) и "примицерий" (первое должностное лицо в церковном капитуле). Апокрисиарии организовывал церковные службы и церемонии, благословлял стол перед трапезой. Кроме того, он был исповедником короля и соборовал его перед смертью. Таковы были непосредственные придворные обязанности апокрисиария, для отправления которых он имел значительный "аппарат", состоящий из капелланов, священников и дьяконов. В его власти также находилось все, что касалось церковной иерархии и дисциплины. Именно от апокрисиария зависело, кто добьется аудиенции у короля по своим делам (функция, унаследованная от римского апокрисиария?). Помимо религиозных функций, апокрисиарий отвечал за канцелярию, так как людей, хорошо знающих латинский язык и умеющих на нем читать и писать, легче всего было найти среди церковнослужителей. Непосредственно за канцелярию отвечал протонотарий (канцлер), которому подчинялись нотарии и писцы. Эта служба приобрела особую важность при Карле Великом вследствие его интенсивной законодательной и управленческой деятельности и обилия соответствующей корреспонденции. Протонотарий и нотарии составляли королевские акты, апокрисиарий контролировал точность дат, распоряжений и формулировок, чтобы акты были аутентичны и не давали повода для произвольного толкования. Когда акт был составлен и подписан, именно протонотарий (канцлер) прикладывал к нему кольцо-печать. В его же ведении находился и королевский архив, куда поступали "обязательные" экземпляры всех грамот и договоров, заключенных королем. Ввиду таких широких и важных полномочий апокрисиарий всегда выбирался с особым тщанием. Все исполнители этой должности в эпоху Карла Великого и позднее были выдающимися прелатами: Итье, аббат Сен-Мартен-де-Тур (ум. 776); Фригудис, аббат Сен-Мартен-де-Тур (ум. 834); Людовик дю Мэн, внук Карла Великого (ум. 867); Гаузлин, аббат Сен-Жермен-д'Оссер, потом Сен-Дени и епископ Парижский (ум. 886). Протонотариями также были крупные церковные деятели, получавшие в награду за службу богатые аббатства или архиепископства. Нотарии и писцы для королевской канцелярии также отбирались весьма придирчиво: кроме умения облечь в латинские слова мысли короля и сформулировать принятые решения, они должны были хранить нерушимую верность суверену и держать в абсолютной тайне все, что знали. Эта традиция во многом сохранится и в дальнейшем. С начала Капетингской эпохи архиепископы Реймсские (часто занимавшие эту должность на протяжении второй половины IX и в X в.), иногда епископы Парижские будут носить почетный титул Summus cancellarius. Реальный глава канцелярии получит название просто cancellarius, или subcancellarim; для своих подчиненных он будет protocancellarius. Его первый помощник - старший клерк - vicecancellarius или тоже subcancellarius. В XI-XII вв. канцлер - "рупор" короля - от имени последнего участвует в публичных церемониях, на ассамблеях знати; в отсутствие короля он председательствует вместо него в курии, участвует в назначении королевских чиновников. Изначальная обязанность канцлера - составлять королевские акты и свидетельствовать их подлинность - привела к праву контроля за решениями суверена. Отсюда следовало, что только безусловно верный короне и королю человек, на которого тот мог всецело положиться, был достоин занимать эту должность. Поэтому, когда Этьен де Гарланд, видимо, рассчитывая не только на безупречную 20-летнюю службу, но и долгую личную дружбу с королем Людовиком VI (1108-1137), превысил свои полномочия в ущерб регалии, он был немедленно снят с должности и лишен владений. Тогда кресло главы канцелярии оставалось вакантным более года, хотя канцелярия исправно выпускала королевские дипломы и распоряжения, - фактически ее возглавлял вице-канцлер Альгрин д'Этамп. Новая - уже 7-летняя - вакация имела место в 1172-1179 гг., когда канцлер Гуго де Шанфлёри, епископ Суассона, впал в немилость у Людовика VII. Когда же его преемник Гуго де Пюизо (1179-1185) умер, король Филипп Август вообще не назначил следующего канцлера и, за исключением короткого периода (1223-1227), эта должность оставалась вакантной еще в начале правления Филиппа VI де Валуа (официально восстановлена в 1330 г.). Королевские грамоты в этот период несли формулу cancellaria vacante - как напоминание о существовании должности, но обязанности начальника канцелярии исполнял старший из клерков. С 1202 г. Герен, рыцарь-тамплиер и прекрасный администратор, возглавлявший канцелярию, назывался сначала vicecancallarii agens, потом - хранитель королевской печати (лат. custodes magni sigilli regis, франц. garde du sceau royal). Печать олицетворяла короля, и хранитель был с ним тесно связан - но иначе, нежели канцлер: он был просто исполнительным чиновником на королевской службе, а не олицетворением суверена в публичных акциях. "Хоть я не канцлер, - говорил Вильгельм Ногаре, - но печать короля храню, если только ему угодно". После смерти Герена в 1227 г. и до 1314 г. хранителей печати было двое; в их обязанности, среди прочего, входило получение платы за приложение королевской печати к актам частных лиц и корпораций. Когда Людовик IX отправлялся в крестовые походы, то один из хранителей печати оставался во Франции (и пользовался печатью, называвшейся "в отсутствие большой печати"), а другой сопровождал его в Святую землю.

Евгения: Должность канцлера (хранителя печати) до XIV в. была по традиции как бы забронирована за церковнослужителями. Часто это был клирик, начинавший свою карьеру клерком в Королевском Совете и достигавший епископского сана; уже в конце XIII-XIV в. получение должности канцлера автоматически сопровождалось поднятием по лестнице церковной иерархии. Примеров тому множество: Пьер де Шалон, декан Сен-Мартен де Тур и хранитель печати в 1286-1287 гг., в апреле последнего года стал епископом Санлиса; Пьер де Шапп, хранитель печати с декабря 1316 г. по январь 1320 г., в том же 1320 г. стал епископом Арраса, в 1326 г. - епископом Шартра и позднее - кардиналом Сен-Мартен-о-Мон. Его преемник Пьер Родье, канцлер Нормандии, ставший хранителем печати при Карле IV (1322-l328), после отставки также принял епископат; Вильгельм де Сен-Мор, декан Тура и профессор права, канцлер в 1329-1334 гг., уйдя с должности, отказался от епископства Нуайон; Ги Боде стал епископом Лангра в последний день января 1336 г. и канцлером - 3 марта того же года; Фермен Кокерель, происходивший из буржуазной семьи Амьена, клирик и юрист, получил должность канцлера 5 января 1348 г. и стал епископом Нуайона 14 ноября того же года и т.д. В 1298 г. Филипп Красивый впервые назначил канцлером (хранителем печати) светское лицо. Это был Пьер Флот, королевский легист, получивший в награду за службу рыцарский титул; он погиб при Куртре в 1302 г. В 1307-1313 гг. этот пост занимал Вильгельм Ногаре, доктор и профессор права родом из Тулузы; на рубеже XIII-XIV вв. он некоторое время служил под началом Пьера Флота. С этого времени канцлерам Франции было почти с регулярной очередностью то светское, то духовное лицо. При Карле V (1364-l380) избрание канцлера происходило с помощью процедуры "доброго выбора и без фавора" - с этой целью собирался Большой Королевский Совет, состоявший из принцев крови и главных военачальников королевства (коннетабля, маршалов, адмирала и начальника арбалетчиков). С учреждением Парламента обязанности канцлера расширились: он получил право контроля за членами Парламента, президентом которого он стал в XIV в. Отправление правосудия и канцелярия - два основных поля деятельности канцлера. Он был главным действующим лицом власти и как опытный человек являлся правой рукой государя, его единственным "министром". Впрочем, в случае немилости король всегда мог вернуть доверенную канцлеру печать в свои руки, лично председательствовать на процедурах приложения печати и судебных заседаниях либо просто доверить эти функции хранителю печати. С восстановлением должности канцлера должность хранителя печатей не исчезла - отправляющий ее становится как бы дублером канцлера и исполняет его функции в случае вакации должности после смерти, отставки или увольнения последнего до назначения преемника, а также может временно замещать его во время болезни или исполнения дипломатической миссии. Впрочем, в течение XIV-XV вв. здесь не просматривается никакого правила. В середине XVI в. Франсуа Оливье добился от короля Генриха II (1547-1559) позволения сохранить за собой титул канцлера без исполнения функций. Именно тогда специальным королевским эдиктом от апреля 1551 г. должность хранителя печатей была официально институирована, включая все права и почести, присущие канцлеру. С этого времени обе должности существовали параллельно вплоть до революции 1789 г., и отправление должности хранителя печатей обычно предшествовало канцлерству. Поскольку в XVI в. канцлерство стало пожизненным и запрещалось назначение нового канцлера, король в случае конфликта мог лишь изгнать его, отдав его функции хранителю печатей, что и практиковалось в XVII-XVIII вв. Но не только недовольство суверена или народные выступления влекли за собой лишение канцлера печатей: при Мазарини, например, передача печатей от канцлера к хранителю стала еще и средством временно привлечь на свою сторону врага (Шатонеф в 1650-1651 гг.) или наградить друга (Моле в апреле-сентябре 1656 г.), не разрушая при этом карьеры "совершенного чиновника" канцлера Пьера Сегье, отправлявшего эту должность с 1635 по 1672 гг. Вокруг канцлера концентрировался вспомогательный персонал, выполнявший задачи более низкого уровня, но который и был "настоящим двигателем действий монарха". Эти задачи, заключавшиеся в подготовке и редактировании королевских распоряжений, первоначально поручались исключительно клирикам. Но в конце XIII в. они потеряли монополию: Филипп Красивый ввел в канцелярию дипломированных юристов, которых сам и назначал. Так начинал свою карьеру в Париже, в частности, Вильгельм Ногаре. Число людей на этой службе, называвшихся секретарями-нотариями (notaires-secretaires), - четкое отражение растущей активности королевской власти - возросло с 30 человек в 1307 г. до 98 в 1343 г. Среди них Филипп Красивый выбирал троих, особо доверенных клерков-секретарей (clercs de secret), которые следовали за королем в его перемещениях, в то время как остальные пребывали во дворце. Эти трое исполняли секретарские обязанности на заседаниях Королевского Совета, оформляли акты по единоличным решениям монарха, его тайные письма (lettres closes). Вскоре в компетенцию "клерков-секретарей" вошли: составление и подписание финансовых документов, ведение переписки с иностранными государями, надзор за административными делами в непосредственном контакте с канцлером и королем. В XV в. они именовались notaires-secretaires du roi et de la couronne de France; при Людовике XI в 1465 г. было уже 59 человек, сам король считался 60-м, что подчеркивало прямую и тесную связь этих чиновников с монархом. Именно эти знающие, доверенные люди стояли у истока будущих министров - главных помощников короля в управлении государством начиная с XVI в. - в ущерб канцлеру. Формально последний оставался "контролером и исправителем всех дел во Франции". Рядом с королем он осуществляет законодательство и правосудие, а также руководит делами - военными, финансовыми и административными, которые проходят через Совет, канцелярию или Парламент. Как глава юстиции он символизирует ее преемственность и постоянство вместе с королем, "который никогда не умирает". В силу этого канцлер - единственное лицо в королевстве, кроме нового короля, которое не участвует в похоронах монарха и не носит траура. Хотя de jure его власть огромна, на деле ее сильно подтачивают "тайные письма", все более и более распространявшиеся с конца XIV в.; они несут лишь подпись короля, контрсигнатуру секретаря финансов и оттиск особой, "секретной" печати (cachet), прилагавшейся камергером. Этих документов канцлер контролировать не мог. В XVI в. наберут вес государственные секретари (secretaires d'Etat), в XVII в. - первые министры (хорошо известные Ришелье и Мазарини). Но упразднение последней должности Людовиком XIV не вернет былой власти канцлеру - он постепенно будет терять свои финансовые, экономические, административные прерогативы и к концу XVIII в. превратится лишь в символ правосудия.

Одним из основных принципов общественной жизни в средние века являлась феодальная иерархия – лестница, на ступенях которой в определенном порядке располагались владельцы земли, называвшейся феодом или леном. Те, кто получал феод (лен), были вассалами, те, кто наделял землей, – сеньорами, или сюзеренами. Император или король считались верховными сеньорами всех феодалов. От них получали земли, подчас целые области страны, герцоги, графы, архиепископы и аббаты (настоятели) крупных монастырей. На деле они почти не зависели от короля (императора): могли сами судить своих подданных, чеканить монету, вести войны и собственную внешнюю политику. Их вассалы – бароны, пользовались в своих обширных владениях чуть меньшей властью. Ступенью ниже стояли рядовые рыцари, хозяева небольших поместий.

Обычно вассалы не подчинялись феодалам, вассалами которых являлись их непосредственные сеньоры. Во всей Европе (кроме Англии) действовало правило «вассал моего вассала – не мой вассал». Отношения внутри феодального сословия регулировались личными договорами сеньоров и вассалов, заключенными при передаче феода. Инвеститура (ввод во владение), сопровождалась торжественным ритуалом: вассал во всеуслышанье объявлял себя «человеком сеньора» (оммаж) и приносил клятву верности (фуа). Военная служба в пользу сюзерена была главной обязанностью и привилегией рыцаря, отличавшей его – члена благородного сословия воинов – от массы простолюдинов. Вассал обязан оборонять своими силами владения сеньора, ничего не делать ему во вред, оказывать ему помощь при выкупе из плена и т.п. Сеньор же должен защищать вассала при нападении врагов и судебном преследовании, опекать его малолетних наследников, вдову и дочерей в случае его смерти.

Другим важнейшим общественным институтом средневековья стала католическая церковь, также организованная по феодальному образцу со своей иерархией должностей, от папы римского до приходских священников. Служители церкви являлись землевладельцами, многие из них могли быть вассалами светских феодалов. Естественно, возникал вопрос: для кого же они держат свои феоды? Данная проблема породила один из самых болезненных конфликтов средневековья – борьбу духовной (папы) и светской (императоры, короли) властей за инвеституру, которая давала первенствующее положение в обществе.

Римские епископы, считавшиеся преемниками апостола Петра, веками упорно трудились над усилением своего авторитета и влияния. Папа Григорий I (590-604) добился независимости от Византии. Папа Стефан II при поддержке франкских королей создал в Центральной Италии собственное государство (756). То, что христианский епископ становился светским государем в дальнейшем стало явлением обычным, особенно в Германии. Возлагая на Карла Великого императорский венец, папа Лев III подчеркнул, что законность власти связана с папским благословением. Папа Иоанн VIII (872-882) заявил, что он имеет и право смещать императоров. Но в X–XI вв. в Италии наступает политическая анархия, папство приходит в упадок, а духовенство попадает в полную зависимость от феодалов-мирян. На церемонии инвеституры епископ должен был преклонить колени перед светским сеньором, принести ему оммаж и получить от него знаки своего сана – посох и кольцо.

Борьбу за изменение столь жалкого положения церкви возглавил монастырь Клюни в Бургундии. С этого момента началось «Клюнийское движение». Клюнийцы выступали за укрепление церковной организации и дисциплины, строгий контроль за имуществом церкви, развитие системы образования для священников. Но главной их идеей стало провозглашение папы наместником Бога на земле и единственным источником духовной и светской власти. В 1059 г. клюниец Гильдебранд, будущий папа Григорий VII (1073-1085), потребовал от монархов Европы принесения вассальной присяги папе и уплаты налога в пользу Рима. Теперь уже ослабленные феодальной раздробленностью империя и королевства не могли противостоять реформированной церкви, и к XIII в. папство достигает наивысшего могущества. Папа Иннокентий III (1198-1216) заставил европейских правителей признать главенство пап над собой. Его оружием стал интердикт – запрещение на территории данного государства совершать богослужение и обряды, в том числе крестить новорожденных, вступать в брак, хоронить умерших. Далее могли последовать проклятие и отлучение непокорного государя от церкви, что ставило его вне закона, освобождало подданных от клятвы верности и провоцировало восстания.

Мощь папства имела экономические и социальные основания. Уже к концу раннего средневековья церкви принадлежало около трети обрабатываемых земель. Доходы от них, от церковной десятины, храмовых сборов и приношений наполняли казну римского первосвященника. Опорой политики пап стало монашество, появившееся на Западе в VI в. Во время клюнийского движения (XI в.) создаются объединения монастырей с единым управлением – монашеские ордена. Крестовые походы породили полувоенные-полумонашеские организации – духовно-рыцарские ордена госпитальеров, рыцарей Храма (тамплиеров), тевтонских рыцарей. Настоятели монастырей, руководители орденов подчинялись непосредственно папе и нередко жили при его дворе.

Разумеется, крупные светские феодалы, в особенности императоры и короли, не могли смириться с притязаниями пап. Император Отон I при коронации в Риме заставил папу принести ему вассальную присягу. Однако стремление императора Генриха IV контролировать инвеституру епископов и аббатов завершилось его унизительной капитуляцией перед папой Григорием VII в Каноссе (1077). В 1122 г. подписывается компромиссный Вормский конкордат (соглашение), предполагавший совместную инвеституру, но дававший преимущества папству. Попытки властных Гогенштауфенов – Фридриха I Барбароссы (1152–1190) и Фридриха II (1220-1250) взять реванш закончились гибелью этой ненавистной папам династии. Активное участие в противостоянии принимали города Италии, где сложились партии сторонников империи – «гиббелины» и пап – «гвельфы».

Развязка наступила достаточно неожиданно. Блестящее правление папы Бонифация VIII оборвалось, когда он вступил в конфликт с королем Франции Филиппом Красивым (1308). Приближенные короля довели папу до смерти, после чего папы были переселены во французский город Авиньон (1309–1377). Борьбу королей против пап поддерживали патриотически настроенная часть духовенства, многие интеллектуалы. Юрист Бонаграций, философ Оккам, поэт Данте придерживались мыслей, близких высказанной оксфордским профессором Джоном Уиклефом (1320-1384): «Король держит королевство непосредственно от Бога, а не от папы». Идея королевского суверенитета, т.е. не ограниченной церковью или феодалами власти короля в национальном государстве, стала итогом развития основных политических сил средневековья: монархии, папства, феодальной знати и городов. Правда, в Италии и Германии, в отличие от других европейских стран, единое государство в средние века так и не сложилось.

Заметим, что средневековый человек намного теснее, чем современный, связан с землей, на которой он родился и жил. Для рыцаря это связь с родовым поместьем и замком, чье название присоединялось к его личному имени, для крестьянина – с его деревней, для горожанина – с городской общиной. Отсюда огромное значение исторических областей, сила местного патриотизма, превосходившего чувство национального единства. Лишь к концу средневековья крепнет сознание того, что жители Турени, Нормандии, Лангедока, Бургундии, Гаскони – это французы, а швабы, саксонцы, баварцы – немцы и т.д. Выразителями центробежных, сепаратистских настроений являлись крупные феодалы, которых поддерживали их вассалы и местное население. Все они оказывали ожесточенное сопротивление королевской власти, объединяясь для этого и между собой, и с иноземцами. Обособленность герцогств и графств – важнейший фактор кровавых феодальных войн XII-XV вв. и религиозных войн XVI-XVII вв.

И все же процесс образования централизованных национальных государств, преодолев все противодействия, нашел достаточно широкую поддержку. Ремесленники и купцы, заинтересованные в едином внутреннем рынке, мелкое и среднее рыцарство, искавшее земельных пожалований, чиновники, желающие сделать карьеру, люди свободных профессий – все они обращают свои взоры к королевскому двору. Короли действуют в союзе с собранием представителей сословий: во Франции – это Генеральные штаты, в Англии – Парламент, в Испании – Кортесы. В основном сословные представительства ведали финансовыми вопросами (налогами, пошлинами), активно помогая усилению не только центрального правительства, но и городской буржуазии.

Общественная и политическая система средневековья не поощряла перемен, мыслилась как ненарушаемый порядок, установленный Богом. Сословные перегородки были очень прочными, принадлежность к сословию – наследственной. Но положение отдельных людей и социальных групп менялось, хотя и медленно.

В XVI–XVII вв. средневековое общество переживает острейший кризис. Изменяются прежние отношения между сословиями, рыцарство приходит в упадок, крупные феодалы гибнут в войнах друг с другом и с королями, духовенство утрачивает большую часть власти и влияния. Крестьяне доводятся до крайней нищеты, многие из них лишаются всякой собственности и превращаются в наемных работников. Европу раздирает беспощадная борьба католиков и протестантов, тесно переплетающаяся с национальными и классовыми противоречиями. Наиболее устойчивыми оказались позиции городской буржуазии и находившегося в союзе с ней централизованного государства. В позднее средневековье стала складываться социальная структура Нового времени.

В Западной Европе уже при дворе франкских королей существовали высшие придворные должности: сенешаля (Dapifer, Seneschalk, Truchsess — собственно кухмейстер, затем главный прислужник монарха при столе и заведующий всем двором), маршала, камерария, шенка (Buticularius).

В прежней германской империи соответствующие обязанности возлагались при торжественных случаях на имперских князей (нем. Reichsfürst). Уже при короновании Оттона I (936) лотарингский герцог Гизельберт выступал в роли камерария, герцог Франконии Эберхард — в роли сенешаля, швабский герцог Герман — в роли шенка, а баварский герцог Арнульф исполнял обязанности маршала.

Со времени Оттона III звание маршала постоянно присваивалось герцогу саксонскому, звание сенешаля — пфальцграфу рейнскому, звание камерария было предоставлено маркграфу бранденбургскому, звание шенка — сначала герцогу баварскому, а при Генрихе V — князю Чехии. К этим П. чинам присоединились три архиепископа-эрцканцлера, и все они вместе образовали коллегию курфюрстов.

Со времени издания золотой буллы 1356 г. высшие придворные чины были следующим образом распределены между курфюрстами: три курфюрста-архиепископа считались эрцканцлерами, курфюрст богемский — эрцшенком (Archipincerna), пфальцграф рейнский — эрцсенешалем (Archidapifer, Erztruchsess), курфюрст саксонский — эрцмаршалом (Archimarescallus), бранденбургский — эрцкамерарием (Archikamerarius). Когда во время Тридцатилетней войны Пфальц потерял курфюршество, то вместе с последним к герцогу баварскому перешло и звание эрцшенка; а когда по Вестфальскому договору Пфальцу было возвращено его курфюрстское право, то для пфальцграфа установлена была новая придворная должность — эрцшатцмейстера. При предоставлении курфюрстского права Ганноверу (1692) учреждена была новая придворная должность эрцзнаменосца (Erzpanneramt).

При дворе германского императора были ещё наследственные придворные должности, которые не принадлежали курфюрстам: эрцегермейстером (Archivenator) считался маркграф мейсенский, унтер-егермейстером (Subvenator) — князь шварцбургский, имперским форшнейдером — герцог мекленбургский. Особые придворные чины существовали и при дворе германской императрицы: аббат фульдский считался её эрцканцлером, аббат кемптенский — эрцмаршалом, аббат св. Максима (близ Трира) — эрцкапланом. Курфюрсты лично не исполняли при дворе императора обязанностей, сопряженных с их придворными званиями, а имели для этого особых представителей; это представительство также сделалось наследственным в известных дворянских родах. Отсюда звания эрбмаршала (Паппенгеймы), эрбсенешаля (Вальдбурги), эрбкамерария (Гогенцоллерны), эрбшатцмейстера (Зинцендорфы) и др.

Император Конрад III разрешил имперским князьям учреждать при себе придворные должности по образцу имперских. Число таких придворных должностей, часто соединённых со значительными доходами, размножилось, и они также сделались наследственными в известных родах. Даже могущественные светские фюрсты не брезговали принимать подобные должности при дворах духовных фюрстов; так, например, курфюрст саксонский считался обер-мундшенком аббата кемптенского. Наследственные придворные должности сохранялись в Германии и Австрии вплоть до начала XX века. Для отправления придворных должностей в торжественных случаях и во время придворных празднеств издавна вырабатывался известный церемониал, или придворный этикет. Особенно строгий этикет выработался в Испании, откуда он Карлом V был перенесён в Германию и утвердился при австрийском дворе.

При Людовике XIV французский этикет стал образцом и для других европейских дворов.

Наполеон I создал вокруг себя блестящий двор, стремясь этим путём придать ему блеск старых династий.

Из книги Зои Ольденбург «Костер Монсегюра. История альбигойских крестовых походов».
"Каждый рыцарь представлял собой весьма растяжимую боевую единицу, поскольку мог иметь при себе от 4 до 30 человек. При нем состоял экипаж из конных и пеших воинов, частью из его родственников и друзей, и уж во всех случаях — их испытанных вассалов. Будь то оруженосцы или сержанты — эти люди участвовали в бою вместе с рыцарем, и если понятие о воинской дисциплине было в те времена слабовато, то понятие о боевом товариществе между рыцарем и его компаньонами, особенно на севере Франции, имело почти мистическое значение. И часто бойцы, которым цель сражения была абсолютно безразлична, показывали чудеса храбрости, чтобы поддержать репутацию своего сеньора. Рыцари представляли собой воинскую элиту, и мощь армии определялась не столько численностью, сколько качеством этой элиты"."

Jean Froissart, «Chroniques»

"Средневековая война — война подчеркнуто аристократическая: боевой единицей считается рыцарь, персонаж, призванный себя не щадить, но и менее других подверженный опасности. Он хорошо защищен доспехами, и стрелы, удары копий и мечей могут градом сыпаться на него, не причиняя особого вреда. Поэт-хронист Амбруаз описывает, как однажды король Ричард вернулся с поля битвы, настолько утыканный стрелами, что был похож на ежа. Однако при всей легкости этих стрел каждая могла убить человека, не защищенного кольчугой. А кольчуга была дорогой и довольно редкой вещью, предназначенной для элиты. Кольчуга рыцаря покрывала все тело, кольчуга оруженосца была до колен, простой сержант носил тунику из кожаных пластинок, очень плотную, но не защищавшую от ударов меча. Пешие воины имели право только на длинный полутораметровый щит — защитное снаряжение пехоты было самым примитивным. Вся тяжесть битвы падала, таким образом, не на самых защищенных рыцарей и их компаньонов, а на безымянных воинов, сержантов и пехотинцев, чьи трупы устилали поля сражений и окрестности осажденных городов.
Наряду с регулярными частями — батальонами или небольшими отрядами, за которые лично отвечали рыцари, — средневековая армия располагала вспомогательными войсками, отвечавшими за техническое обеспечение войны. Это были прежде всего профессионалы, специалисты в разных военных ремеслах: лучники, арбалетчики, мастера военных машин, наиболее квалифицированные из которых считали свое ремесло бог весть каким почетным и исправно служили тем, кто хорошо платил.

Ниже по военной иерархии стояли рутьеры (армия наемных пехотинцев), самая жестокая сила, какую имели в своем распоряжении полководцы. Рутьеры составляли один из важнейших элементов армии и широко использовались и в регулярных военных действиях, и при осадах. За свою бесчеловечность рутьеры считались как бы вне закона, но тем не менее все имели в них нужду. Если для рыцарей война означала прежде всего возможность прославиться и отстоять свои более или менее возвышенные интересы, то для простого люда она означала рутьерский террор. Ведя речь о средневековой войне, невозможно не сказать о безотчетном ужасе, который вызывало одно только упоминание о рутьере — существе без Бога, вне закона, без прав, без жалости и без страха. Его боялись, как бешеной собаки, и обращались с ним, как с собакой, причем не только неприятель, но и его собственные хозяева. Одно его имя служило объяснением всем жестокостям и святотатствам, он воспринимался как живое воплощение ада на земле.
<...> Рутьеры были бандитами, тем более опасными, что они занимались этим ремеслом профессионально, непрерывно шантажируя своих нанимателей-баронов и угрожая напасть на их земли за неуплату жалования в срок. Во время войны они грабили побежденные территории и препирались с регулярной армией из-за добычи так, что зачастую победы завершались потасовками между рыцарями и разбойниками. Армия крестоносцев, хотя и считалась армией Господа, тоже пользовалась услугами рутьеров.

Командиры и контингент этих отрядов формировались по большей части из пришлого люда, чужого в тех краях, где велись боевые действия. Во Франции рутьеров чаще всего вербовали среди басков, арагонцев или брабантцев. Но в эпоху, когда битвы, пожары и голод то и дело выбрасывали на большую дорогу парней, полных решимости любой ценой обеспечить свое существование, отряды рутьеров пополнялись горячими головами, мятежниками и искателями приключений со всех краев.

Эти босые, оборванные, плохо вооруженные банды, не знающие ни порядка, ни дисциплины и признающие только своих командиров, с военной точки зрения имели два огромных преимущества. Во-первых, они были известны своим абсолютным презрением к смерти. Терять им было нечего, они очертя голову бросались навстречу любой опасности. Во-вторых, никто не корил себя, жертвуя ими. Поэтому именно из них формировали ударные батальоны. У мирного же населения они вызывали безграничный ужас: эти безбожники устраивали оргии в церквах, издевались над образами святых. Не удовлетворяясь грабежами и насилием, они резали и мучили просто так, удовольствия ради, развлекаясь поджариванием детей на медленном огне или расчленением трупов.

Кроме рыцарей вместе со свитой, технических специалистов и наемников всех видов, с армией двигалось множество штатских. За войском везли огромное количество багажа: сундуки с оружием и доспехами, тенты, походные кухни, все необходимое для фортификационных работ и монтажа осадных механизмов. У армии был и свой женский контингент: прачки, починщицы белья, проститутки. Некоторые воины брали с собой в поход жен и даже детей. И, наконец, на переходе крупная армия привлекала толпы бродяг, нищих, любопытных, воришек, жонглеров, короче — обрастала массой бесполезного народу, который рассчитывал поживиться за ее счет, а в результате ложился дополнительным бременем на оккупированную страну.

Вот приблизительный состав армии в средневековой кампании. Как бы ни была она малочисленна, одно ее присутствие порождало беспорядок, парализовало движение на дорогах, сеяло панику среди населения и опустошало близлежащие территории, где велись поиски пропитания и фуража.

Война была в принципе скорее осадной, чем полевой, и большую роль в ней играла своего рода артиллерия. Башни и стены городов бомбарлировали двух-трехпудовыми каменными ядрами с катапульт дальнобойностью до 400 метров. Смонтированные на деревянных помостах или на вращающихся площадках осадных башен, эти орудия иногда пробивали стены многометровой толщины, не говоря уже о тех разрушениях, которые они производили в осажденном городе, если удавалось соорудить осадные башни выше стен. Тогда под прикрытием артиллерии штурмующая сторона засыпала рвы, а минеры делали подкопы под основания башен. Штурм на одних приставных лестницах редко удавался, проще было сначала разрушить стены. Однако эта работа была долгой и опасной, потому что в этом случае осажденные предпринимали вылазки и сжигали осадные башни, после чего расстреливали противника, потерявшего защиту. Осадная война чаще всего была войной на измор.
Приближение неприятеля заставляло местное население бежать в замки и укрепленные города, прихватив свой скарб и скотину. Города и замки, и без того истощавшие свои средства жизнеобеспечения, получали множество лишних ртов, так что осада приводила к голоду и эпидемиям. С другой стороны, армия, занявшая вражескую территорию, опустошала поля, сжигала урожай и вырубала фруктовые деревья, если то же самое не делал заранее сам неприятель, чтобы заставить агрессора поголодать. И те, и другие старались загрязнить колодцы, и поэтому болезни и недороды уносили больше жизней, чем сражения, и в осажденной, и в осаждающей армии.
<...> Издали армия казалась еще опаснее, чем была на самом деле, поскольку, помимо всяких «темных» банд, сопровождавших в походе каждое армейское формирование, вокруг «костяка» крестоносцев роились толпы пилигримов, двинувшихся в поход в надежде заслужить обещанные индульгенции и жаждущих, в наивности своей, поучаствовать в святом деле истребления еретиков. Вековая традиция присутствия в походе штатских пилигримов-крестоносцев, идущая от походов в Святую землю, привела в эти края своеобразных «пилигримов», шедших уже не отвоевывать святыни, а любоваться на костры и участвовать в резне. Эти бесполезные в бою штатские, обуза для армии, придавали ей, однако, устрашающий вид огромной волны захватчиков, захлестнувшей всю землю".

Вошедшие в историю военные хитрости бесконечно многообразны. Многие из них могли сработать и срабатывали лишь однажды, при каких-то уникальных обстоятельствах.
Но были и уловки, приносившие победу независимо от случая и повторявшиеся столь регулярно, что их можно рассматривать как неотъемлемую часть тактического искусства.

http://i071.radikal.ru/0909/e0/10fb2f116723.jpg

Засада

Чаще всего хитрости имели целью устройство внезапных нападений.
Переломить ход сражения, двинув против усталого и расстроившего ряды противника свежих бойцов из резерва, удавалось очень часто.
Еще в древности построение в две и даже три линии стало стандартным элементом тактики многих армий.
Для достижения максимального эффекта (в том числе и морального), появление «на сцене» резерва должно стать неожиданностью.

Пример: разгром немцев на Чудском озере,где Александр Невский выждал момент и ввёл в бой два засадных полка.

Притворное отступление

Заготовить для противника «сюрприз» в виде пары тысяч отборных воинов — это, конечно же, только полдела.
Для того чтобы ловушка сработала наверняка, противника нужно в нее завлечь. По этой причине наибольший эффект давало сочетание засады с притворным отступлением.

Почему именно с отступлением? Засаду легче всего устроить в тылу собственных войск. Кроме того, за первой боевой линией можно скрыть рвы и ловушки.
Наконец, начав отступление, есть шанс заставить противника расстроить свои ряды и выманить его с удобных позиций.

Если значительная часть сил выделена для внезапной атаки, нельзя полагаться на легковерность противника.
Сложность организации настоящего притворного отступления заключается в том, что оно не может быть притворным.
Враг должен поверить, что победил. А единственный способ гарантированно убедить его в этом — действительно позволить ему победить на каком-то участке.

Пример: в битве при Гастингсе нормандские рыцари упорно атаковали закрепившуюся на почти неприступном для кавалерии холме пехоту саксов.
Только после того, как все атаки были отбиты с большими потерями для нормандцев, притворное отступление позволило им выманить их на равнину.
«Засада» же была организована нормандцами очень своеобразно. В дело был пущен «внутренний» резерв.
Саксы просто не ожидали, что дисциплина в войске Вильгельма Завоевателя намного выше, чем обычно было в европейских феодальных армиях.
«Показывать врагу спину» в то время считалось несовместимым с рыцарской честью! Поэтому представлялось невозможным, что рыцари станут отступать перед пехотой по приказу. Зато вполне естественным казалось, что, встретив сопротивление, они побегут по собственной инициативе. Такая уж противоречивая была у рыцарей репутация.

http://s16.radikal.ru/i190/0909/56/beaa3aaec2b9.jpg

Хитрости в наступлении

Преподнести врагу какой-либо сюрприз в наступлении несколько сложнее, так как, обороняясь, он заведомо ожидает нападения.
Но его можно ввести в заблуждение относительно того, где и в какой момент будет нанесен удар.

Очень популярной в древние времена военной хитростью было... не нападать вовсе.
Сильнейшее войско, от которого противник ожидал наступательной тактики, выходило в поле, строилось, но затем, спустя некоторое время, возвращалось в лагерь.
Маневр мог повторяться в течение многих дней.
Постепенно враг, которому надоедало попусту париться в доспехах, «расслаблялся». Воины, полагая, что битвы не будет, вооружались небрежно, выходили из лагеря беспорядочно. В результате, когда битва все-таки начиналась, обороняющаяся сторона оказывалась морально и физически не готова к ней.

Большое значение во все времена имела рискованная, но эффективная тактика «здесь они нас не ждут».
Внезапность нападения могла быть достигнута путем наступления через местность, которую противник обоснованно считал непроходимой.
И чтоб далеко не бегать,снова о князе Александре, который на тот самый момент ещё не был Невским.

Пример : В битве со шведами дружина князя Александра, оставила коней и даже щиты, чтобы пройти к лагерю противника через болото.

Грязные приемы осады

Осажденный город (замок) забрасывали сосудами с нечистотами. Данный способ нападения был столь распространен, что даже Леонардо да Винчи трудился над его усовершенствованием, пытаясь достичь максимального зловония путем длительного прогрева смеси из свеклы и фекалий в герметично закрытых банках.

Целью подобных обстрелов была деморализация противника. Запахи оказывают сильное воздействие на боевой дух.
Накрытый залпом враг не только в прямом, но и в переносном смысле начинал чувствовать, что он по уши... в неприятностях. :canthearyou:

http://s46.radikal.ru/i113/0909/fa/4fdf236ffc24.jpg

Вводя противника в заблуждение традиционными способами — притворными отступлениями и отвлекающими атаками — полководец выступает в качестве режиссера грандиозного спектакля, сценарий которого знает только он сам. Актеры — его собственные воины — не подозревают о том, что, согласно творческому замыслу, предпринимаемая ими атака должна захлебнуться, а обороняемая позиция — сдана. И не должны знать.
Римский полководец Метел Пий, когда его спросили о планах на следующий день, ответил: «Если бы моя туника могла заговорить, я бы ее сжег».

Ополчение

Основой феодальных армий в период раннего средневековья были ополчения свободных крестьян.
Сразу же выводили на битву не рыцарей, а множество пеших воинов с луками, копьями и щитами, иногда в легком защитном снаряжении.

http://s51.radikal.ru/i134/0909/fe/80146aded737.jpg

Будет ли подобное войско реальной силой либо в первом же бою станет кормом для воронов, — зависело от многих причин.
Если ополченец являлся с собственным оружием и не получал предварительно никакой подготовки, то второй вариант был практически неизбежен.
Всюду, где правители серьезно рассчитывали на народное ополчение, вооружение в мирное время не хранилось воинами дома. Так было в древнем Риме.

А организация снабжения войска творила чудеса.
Так, лучники Англии, постоянно получавшие от короля новые луки, стрелы, а главное — офицеров, которые могли бы вести их в бой, не раз отличались на полях Столетней войны. Французские же свободные крестьяне, более многочисленные, но не имевшие ни материальной поддержки, ни опытных командиров, никак себя не проявили.

Еще большего эффекта можно было достичь, проводя военную подготовку.
Ярчайшим примером может служить ополчение швейцарских кантонов, бойцы которого призывались на сборы и хорошо умели действовать в строю.
В Англии обучение лучников обеспечивали введенные в моду королем состязания стрелков. Желая выделиться среди других, каждый мужчина упорно упражнялся в свободное время.

http://i020.radikal.ru/0909/24/9a4f17989147.jpg

Городские ополчения

С 12 века в Италии, а с начала 14 и в других областях Европы все большее значение на полях сражений получали ополчения городов, значительно более боеспособные, чем крестьянские.

http://s11.radikal.ru/i184/0909/9f/5ae9debe697d.jpg

Ополчения горожан отличала четкая цеховая организация и сплоченность. В отличие от крестьян, происходивших из разных деревень, все жители средневекового города знали друг друга. Кроме того, горожане имели собственных начальников, часто опытных пехотных командиров, и лучшее вооружение.
Наиболее богатые из них, выступали даже в полном рыцарском вооружении. Впрочем, и они чаще сражались пешими, зная, что настоящие рыцари превосходят их в конном бою.
Выставляемые городами отряды арбалетчиков, пикинеров, алебардщиков были обычным явлением в средневековых армиях, хотя по численности заметно уступали рыцарской коннице.

http://i043.radikal.ru/0909/6b/88d12d9c3a82.jpg

Конница

Между 7 и 11 веками, по мере того как седла со стременами все шире распространялись в Европе, резко повышая боевую мощь кавалерии, королям приходилось делать трудный выбор между пехотой и конницей. Число пеших и конных воинов в Средние века находилось в обратной пропорции. Крестьяне не имели возможности одновременно и участвовать в походах и содержать рыцарей. Создание многочисленной конницы означало освобождение большей части населения от военной службы.

http://s48.radikal.ru/i119/0909/5b/dc54b415830e.jpg

Короли неизменно отдавали предпочтение кавалерии. В 877 году Карл Лысый повелел каждому франку найти себе сеньора.
Конечно, конный воин сильнее пешего,даже десяти пеших, как считалось в старину. Но рыцарей было мало, а пешим мог выступить каждый мужчина.
Содержание одного конного воина влетало в копеечку.
Пример : По законам Новгородских земель, один легковооруженный воин (с топором и луком) мог быть выставлен с двух дворов. Бойца, располагающего ездовой лошадью и кольчугой, снаряжали уже 5 дворов в складчину. Каждый «двор» в то время насчитывал в среднем 13 человек.

В Западной Европе, где кавалерия была тяжёлой, а рыцарей сопровождали пешие слуги, всадников оказывалось вдвое меньше.
Тем не менее 5 конных бойцов, хорошо вооруженных, профессиональных и всегда готовых к походу, считались предпочтительнее 40 лучников.

http://i049.radikal.ru/0909/7f/06054719be61.jpg

Наемники

Слабостью феодального войска, конечно же, была его «лоскутность». Армия делилась на множество мелких отрядов, самых разнообразных по составу и численности. Практические издержки подобной организации были очень велики. Нередко во время боя две трети войска — входящая в состав рыцарских «копий» пехота — оставались в лагере.

http://s12.radikal.ru/i185/0909/46/dbe033ba71eb.jpg

Сопровождавшие рыцаря кнехты — лучники, арбалетчики, кутилье с боевыми баграми — представляли собой бойцов, хорошо обученных и по своему времени неплохо вооруженных. В мирное время феодальная челядь обороняла замки и выполняла полицейские функции. В походе слуги прикрывали рыцаря, а перед боем помогали разобраться с доспехами.

До тех пор, пока «копье» действовало само по себе, кнехты оказывали своему господину неоценимую поддержку.
Но в крупном сражении могли принять участие лишь слуги в полном вооружении и на соответствующих конях.
Стрелки, даже конные, немедленно теряли из виду «своего» рыцаря и не могли уже пробиться к нему, так как вынуждены были держаться на почтительном расстоянии от противника. Оставшись без всякого руководства (ведь рыцарь был не только главным бойцом «копья», но и его командиром), они немедленно превращались в бесполезную толпу.

Пытаясь решить эту проблему, крупнейшие феодалы иногда создавали из своей челяди отряды арбалетчиков, насчитывающие десятки и сотни человек и располагающие собственными пешими командирами. Но содержание подобных подразделений было накладно. Стремясь получить максимальное количество конницы, правитель раздавал наделы рыцарям, а пехоту в военное время нанимал.

http://s61.radikal.ru/i174/0909/51/4b503651b105.jpg

Наемники обычно происходили из наиболее отсталых областей Европы, где еще сохранялось большое количество свободного населения.
Довольно часто это были норманны, шотландцы,гасконцы. Позже большой славой стали пользоваться отряды горожан — фламандцев и генуэзцев, по тем или иным причинам решивших, что пика и арбалет им милее молота и ткацкого станка. В 14—15 веках в Италии появилась и наемная кавалерия — кондотьеры, состоявшая из обедневших рыцарей. На службу «солдаты удачи» принимались целыми отрядами, во главе с собственными капитанами.

Наемники требовали золота, и в средневековых армиях, они обычно в 2—4 раза уступали числом рыцарской коннице. Тем не менее даже небольшой отряд таких бойцов мог принести пользу.
Пример: При Бувине, в 1214 году, граф Булонский выстроил кольцом 700 брабантских пикинеров(копейщик, вооруженный пикой солдат). Так его рыцари в гуще сражения получили безопасное убежище, где могли дать отдых коням и найти себе новое оружие.

Миниатюра Симона Мармиона из рукописи 'Большие французские хроники' (битва при Бувине, 1214 г.). XV в.
http://s59.radikal.ru/i166/0909/8e/016ace1e3fb7.jpg

«Копье»

Рыцарь — младшее командирское звание в средневековой коннице, начальник ее мельчайшего подразделения — «копья».
Каждый феодал прибывал по призыву своего сеньора с личной «командой». Наиболее бедные «однощитные» рыцари обходились в походе единственным безоружным слугой. Рыцарь «средней руки» приводил с собой оруженосца, а также 3-5 пеших или конных бойцов — кнехтов, или, по-французски, сержантов. Наиболее богатые появлялись во главе маленькой армии.

«Копья» крупных феодалов были настолько велики, что в среднем среди конных копейщиков лишь 20—25% оказывались настоящими рыцарями — владетелями фамильных имений с вымпелами на пиках, гербами на щитах, правом участвовать в турнирах и золотыми шпорами.
Большинство же всадников были просто холопами или бедными дворянами, вооружившимися за счет сюзерена.

http://s59.radikal.ru/i164/0909/0a/40aabe2fe8ae.jpg

Снабжение

Вопрос снабжения в феодальных армиях стоял чрезвычайно остро. Как правило, воины сами должны были привозить с собой как пищу, так и фураж для лошадей.
Но такие запасы истощались быстро.
Если поход затягивался, то снабжение армии ложилось на плечи разъездных торговцев — маркитантов.
Доставка грузов в зоне военных действий была делом очень опасным. Маркитантам нередко приходилось защищать свои повозки, зато и брали они за товар втридорога. Зачастую именно в их руках оседала львиная доля военной добычи.
Где же доставали продовольствие маркитанты? Им его поставляли мародеры.

Разумеется, грабежом занимались все воины феодальных армий.
Но не в интересах командования было отпускать лучших бойцов в малоприбыльные набеги на окрестные деревни — и потому данная задача возлагалась на добровольцев, всяческих разбойников и бродяг, действующих на собственный страх и риск. Орудуя далеко на флангах войска, мародеры не только снабжали маркитантов захваченной провизией, но и сковывали вражеские ополчения, заставляя их сосредоточиться на защите собственных домов.

Рыцарское войско в бою

Тяжеловооруженный всадник с длинным копьем — очень мощная боевая единица. Тем не менее рыцарское войско было не лишено целого ряда слабостей, которыми мог воспользоваться противник. И пользовался. Недаром история доносит до нас столько примеров разгрома тяжёлой бронированной конницы Европы.

http://i043.radikal.ru/0909/89/71787d514ae3.jpg

Существенных изъянов, собственно, было три.
Во-первых, феодальное войско было недисциплинированным и неуправляемым.
Во-вторых, рыцари часто совершенно не умели действовать в строю, и сражение превращалось в серию поединков.
Для того чтобы атаковать галопом «стремя к стремени», требуется хорошая подготовка людей и лошадей. Приобрести ее на турнирах либо упражняясь во дворах замков с кинтаной (чучелом для отработки конного удара копьем) было невозможно (Большинство рыцарей обучалось индивидуально — а значит, только индивидуальному бою).

http://s51.radikal.ru/i131/0909/17/e30ec55ecac7.jpg

Наконец, если противник догадывался занять неприступную для кавалерии позицию, отсутствие в войске боеспособной пехоты вело к самым печальным последствиям.
И даже если пехота была, командование редко могло ею правильно распорядиться.

Первая проблема решалась относительно легко. Для того чтобы приказы выполнялись, их требовалось просто... отдавать.
Большинство средневековых полководцев предпочитало лично участвовать в схватке, и если при этом король что-то кричал, то никто не обращал на него внимания. Но настоящие полководцы, такие как Карл Великий, Вильгельм Завоеватель, Эдуард Черный Принц, действительно руководившие своими войсками, не встречали затруднений с выполнением своих приказов.

Несложно решалась и вторая проблема. Рыцарские ордена, а также дружины королей, насчитывающие в 13 веке сотни, а в 14 (в крупнейших государствах) по 3—4 тысячи конных воинов, давали необходимую выучку для совместных атак.

http://s61.radikal.ru/i172/0909/36/7f2192641406.jpg

Куда хуже обстояли дела с пехотой. Европейские полководцы долго не могли научиться организовывать взаимодействие родов войск.
Как это ни странно, вполне естественная с точки зрения греков, македонцев, римлян, арабов и русских, идея поместить кавалерию на флангах представлялась им диковинной и чуждой.
Чаще всего рыцари на правах лучших воинов стремились встать в первый ряд. Отгороженная стеной конницы, пехота не могла увидеть противника и принести хоть какую-то пользу. Когда рыцари устремлялись вперед, стоящие за ними лучники даже не успевали выпустить стрелы. Зато потом пехота нередко погибала под копытами собственной кавалерии, если та обращалась в бегство.

Пример: В 1476 году, в сражении при Грансоне, Бургундский герцог Карл Смелый вывел конницу вперед, чтобы прикрыть развертывание бомбард, из которых собирался обстрелять швейцарскую баталию. А когда пушки были заряжены, приказал рыцарям расступиться. Но как только рыцари начали разворачиваться, находящаяся во второй линии бургундская пехота, приняв этот маневр за отступление, разбежалась.

Битва при Грансоне, иллюстрация из хроники 1515 года.
http://i025.radikal.ru/0909/7c/1c5472b7e0a4.jpg

Пехота, поставленная впереди конницы, также не давала заметных преимуществ.
При Куртрэ и при Кресси, бросаясь в атаку, рыцари давили своих же стрелков.
Наконец, пехоту часто ставили... на флангах. Так поступали немецкие рыцари, размещавшие воинов союзных им прибалтийских племен по бокам от «свиньи».
В этом случае пехота избегала потерь, но и кавалерия не могла маневрировать. Рыцарей, впрочем, это не смущало. Их любимой тактикой оставалась прямая атака.

Адмирал — (от араб, эмир — повелитель, начальник, впоследствии — командующий флотом). В Европе слово появилось еще в XII в., в России — в 1699 г., в Табели о рангах этот чин относился ко II классу, что равнялось чину полного генерала или действительного тайного советника

Барон — древнейший европейский дворянский титул, известный с раннего Средневековья. В России введен Петром I. Из российских подданных этим титулом в основном обладали дворяне прибалтийских земель и выходцы из Германии

Боярин — высший служебный чин в Русском государстве в XIV—XVII вв. Это звание давало право его обладателю участвовать в заседаниях Боярской думы. С началом реформ Петра I (начало XVIII в.) больше не присваивался

Бригадир — военный чин V класса в Табели о рангах, существовавший с 1722 по 1799 г. и занимавший промежуточное положение между полковником и генерал-майором. В гражданской службе ему соответствовал чин статского советника

Великий князь — титул, с IX в. обладателями которого становились старшие в роду князья. Позднее владетельные князья крупных княжеств. С введением царского титула использовался как дополнение к нему. В XVIII — начале XX в. — титул, присваиваемый детям и внукам императора по мужской линии

Великая княгиня — титул супруги или вдовы великого князя

Великая княжна — титул незамужней дочери императора или великого князя

Вице-адмирал — военно-морской чин III класса в Табели о рангах, введенный Петром I в 1699 г. и соответствующий чину генерал-лейтенанта армии или тайного советника

Вице-канцлер — наименование гражданского чина II класса в Табели о рангах для лиц, возглавляющих внешнеполитическое ведомство

Воевода — в допетровской Руси глава управления городом с уездом. Полковые воеводы возглавляли каждый из полков или отрядов русского войска. Главный воевода Большого полка соответствовал званию Главнокомандующего русской армией

Войсковой старшина — одно из древних казачьих званий. По мере упорядочения военного управления казачьих войск старшины приобретали все большее влияние, став ближайшими помощниками войсковых атаманов. С 1754 г. запрещено было производить в старшины без особого о том представления в Военную коллегию. Во второй половине XVIII в. старшины являлись в роли командиров казачьих полков или возглавляли органы гражданского управления войск

Когда в 1798 г. чины казачьих войск были сравнены с армейскими, чин войскового старшины был приравнен к майорскому. В 1885 г. с упразднением в армии чина майора чин войскового старшины был сохранен и приравнен к чину подполковника VII класса в Табели о рангах.

Войсковой товарищ — чин в Малороссии в XVIII в., соответствующий чину корнета в кавалерии

Генерал — высшая степень военных чинов. Впервые это звание стало употребляться во Франции, а с начала XVII в. было заимствовано Германией и Австрией. В России генеральский чин появился при царе Алексее Михайловиче, но обладали им сперва только иностранцы. Первым русским, имевшим генеральский чин, стал Аггей Алексеевич Шепелев. Генеральское звание делилось на несколько степеней. Одно время к генеральским чинам принадлежал и чин бригадира

Генерал-адмирал — высший чин в военном флоте. В Россия первым генерал-адмиралом стал 22 декабря 1708 г. граф Федор Матвеевич Апраксин, возглавивший молодой русский флот. В России этот чин носило шесть человек, принадлежащих в основном к правящей династии Романовых

Со смертью 1 ноября 1908 г. генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича это звание в русском флоте больше не присваивалось.

Генерал-адъютант — почетное звание в свите императора, жалуемое высшим военным чинам — полным генералам и генерал-лейтенантам. Звание это давалось довольно редко. К примеру, на 1 января 1911 г. это звание носили 34 полных генерала и 26 генерал-лейтенантов. Имели право передавать устные распоряжения императора

Генерал-аншеф — генеральское звание II класса в Табели о рангах, введенное в самом начале XVIII в. и стоящее рангом ниже генерал-фельдмаршала. В 1796—1797 гг. это звание заменено генеральскими чинами по родам войск: генерал от инфантерии, кавалерии, артиллерии, инженер-генерал

Генералиссимус — впервые это звание как титул было дано французским королем Карлом IX своему брату, впоследствии королю Генриху III. Это звание обычно присваивалось лицам королевской крови или главнокомандующим несколькими армиями. В России впервые этот чин упоминается в воинском уставе Петра I, где сказано: «Сей чин коронованным главам и великим владеющим принцам только надлежит, а наипаче тому, чье есть войско». В России этот чин имели всего три человека: А. Д. Меншиков, принц Антон Брауншвейгский и А. В. Суворов

Генерал-лейтенант — военный чин III класса в Табели о рангах, введенный в армии в 1798 г. вместо чина генерал-поручика. Соответствовал чинам вице-адмирала и тайного советника

Генерал-майор — военный чин, известный в России с конца XVII в. В Табели о рангах соответствовал IV классу

Генерал от инфантерии, генерал от артиллерии, генерал от кавалерии, инженер-генерал — генеральский чин II класса в Табели о рангах, заменивший в 1796—1797 гг. чин генерал-аншефа. Соответствовал чинам адмирала и действительного тайного советника

Генерал-поручик — военный чин III класса в Табели о рангах, существовавший в русской армии до 1798 г. и замененный чином генерал-лейтенанта

Генерал-прокурор — высшее должностное лицо гражданской администрации, наблюдавшее за законностью деятельности государственного аппарата. Должность учреждена в 1722 г. Петром I для надзора за деятельностью Сената. При образовании министерств в 1802 г. генерал-прокурор стал одновременно и министром юстиции

Генерал-фельдмаршал — высший генеральский чин в сухопутных войсках. Введен в России Петром I в 1699 г. вместо существовавшей до того времени должности Главного воеводы Большого полка. По воинскому уставу Петра I: «Генерал-фельдмаршал или аншеф есть командующий главный генерал в войске». В истории России этот чин носили 64 человека. Последним из русских генералов его удостоился граф Д. А. Милютин

Герольдмейстер — должность руководителя Герольдии, созданная в 1722 г. В его обязанности входило составление дворянских списков, наблюдение за тем, чтобы дворяне не уклонялись от службы, внесение в дворянские списки воинских чинов не из дворян, достигших чина обер-офицера, составление гербов и дворянских родословных книг

Герцог — один из высших дворянских титулов в большинстве европейских стран. В России в начале XVIII в. титулом герцога ижорского пользовался А. Д. Меншиков. Начиная с императора Петра III в общий титул русских царей входил и титул герцогов Гольштейн-Готторпских, поскольку русские императоры являлись их прямыми потомками по мужской линии. В России титул герцогов носили ближайшие родственники Романовых герцоги Ольден-бургские, Вюртембергские и Лейхтенбергские

Городовой дворянин — звание, обозначавшее категорию лучшего из провинциальных дворян, выдвинувшегося по личным заслугам или благодаря родственным связям

Государственный секретарь — должностное лицо, как правило, II—III классов в Табели о рангах, возглавлявшее Государственную канцелярию, ведавшую делопроизводством Государственного совета. Должность существовала с 1810г

Гофмаршал — введенный в 1726 г. придворный чин должностного лица III класса, ведавшего делами по обеспечению двора, устройству приемов и путешествий. Он же заведовал придворными служителями

Гофмейстер — придворный чин III класса, введенный в 1727 г. Управлял дворцовым хозяйством и штатом придворных

Гофмейстерииа — придворная должность для дам, в обязанности которых входило заведование фрейлинами и канцеляриями императриц и великих княгинь

Гоф-юнкер — придворный чин XII класса в Табели о рангах

Граф — старинный европейский дворянский титул, введенный в России Петром I в самом начале XVIII в.

Дворецкий — придворная должность управляющего царским хозяйством, составлявшим приказ Большого дворца с сытными, хлебными и житным дворами

Действительный статский советник — гражданский чин IV класса в Табели о рангах, соответствующий чину генерал-майора

Действительный тайный советник I класса — гражданский чин I класса в Табели о рангах, соответствующий чинам канцлера, генерал-фельдмаршала и генерал-адмирала

Дети боярские — дворяне, основная масса служилого сословия, составляющая ядро армии — поместную конницу. За свою службу получали поместья

Душный дворянин — третий по старшинству чин Боярской думы. В основном не принадлежал к титулованной аристократии. Этим чином награждались чаще всего любимцы царя или ближайшие родственники цариц

Душный дьяк — низший душный чин должностного лица, входившего в состав Боярской думы. Составлял и правил проекты Боярской думы и важнейшие царские указы, ведал делопроизводством Думы

Дьяк — чиновник, ведавший делопроизводством государственного или местного управления и дипломатических переговоров и служивший за жалованье

Жильцы — низший разряд столичного дворянства, набиравшийся из уездных дворян, назначавшихся по очереди в Москву для несения охраны царского дворца и занятия административных должностей

Есаул — прежде звание или должность, а впоследствии чин в казачьих войсках. Есаулы были генеральные, войсковые, полковые, сотенные, станичные, походные, артиллерийские. Само звание есаул впервые было введено в 1578 г. для украинских казаков польским королем Стефаном Баторием. Звание есаула считалось в казачьих войсках вторым после атаманского. В 1775 г. по представлению князя Потемкина было указано есаулов полковых считать «прилично офицерскому званию». В 1798— 1800 гг. чин есаула был сравнен с чином гусарского ротмистра, и с этого времени он давал его обладателю потомственное дворянство. В дальнейшем есаул — обер-офицерский чин в казачьих войсках, соответствующий чину ротмистра или капитана

Император — титул, принятый в России царем Петром I 22 октября 1721 г., во время торжеств по случаю празднования заключения мира со Швецией. До этого императорский титул существовал в Европе только у главы Священной Римской империи. Со времени Петра I всех его преемников на русском престоле именовали императорами, хотя по традиции по-прежнему использовался и царский титул

Императрица — титул жены или матери императора, а также женщины, самодержавно правящей Российской империей. Этот титул имел как бы три значения: самодержавная императрица; императрица — супруга императора; императрица-мать

Кабинет-министр — чин Кабинета Его императорского Величества, высшего государственного учреждения в 1731—1741 гг., созданного как совет при императрице «для лучшего и порядочного отправления всех государственных дел». По указу, подписи трех кабинет-министров с 1735 г. равнялись подписи императрицы

Камергер — придворный чин, введенный в России в 1711 г. С 1737 г. состоял в VI классе Табели о рангах, в 1809-м переведен в IV класс, а в дальнейшем это звание приобрело характер почетного пожалования

Камер-паж — особое придворное звание для юношей, обучавшихся в старших классах Пажеского корпуса. В их обязанности входило дежурство при императоре, императрице и великих княгинях, а также участие в придворных церемониях

Камер-фрейлина — старшее придворное звание для незамужних женщин, введенное в 1742 г.

Камер-юнкер — первоначально придворный чин IX класса в Табели о рангах, с 1737 г. — VI класса, а с 1742-го — V класса. С 1809 г. — младшее придворное звание. В обязанности камер-юнкеров входило дежурство при императрицах и других членах императорской семьи, а также особые дежурства при них во время придворных церемоний

Канцлер — в Средние века высшее должностное лицо при дворе, в обязанности которого входило написание государственных, преимущественно дипломатических актов. В России чин канцлера впервые в 1709 г. получил граф Г. И. Головкин. Всего это звание в России в разное время носили 11 человек. В гражданской службе чин канцлера соответствовал чину действительного тайного советника I класса и равнялся военному чину генерал-фельдмаршала. Последним обладателем чина канцлера был светлейший князь А. М. Горчалов, умерший в 1882 г.

Капитан — высший обер-офицерский чин в пехоте, артиллерии, инженерных войсках и специальных родах войск. Слово «капитан» появилось во Франции, где в Средние века этим термином назывались высшие начальники войск в отдельных округах. С 1558 г. капитанами стали называть командиров рот. В России звание капитан появилось при царе Борисе Годунове, когда им на службу были приглашены первые наемные иностранцы. До 1642 г. чин капитана имели только иностранные офицеры. С 1647 г. этот чин стал уже обычным званием ротного командира. В табели о штатах от 19 февраля 1711 г. в числе прочих чинов везде указаны капитаны пехоты и кавалерии. В штате артиллерии, объявленном в 1712г., указаны чины капитана и капитан-поручика. В «Уставе воинском» Петра 11716 г. говорится: «капитан есть у роты глава и имеет наиболее всех повелевати». В Табели в рангах военный чин, приравненный к VIII классу

Капитан 1 ранга — высший штаб-офицерский чин на флоте, соответствующий чину полковника армии. Введен Петром I в 1713 г. В основном производились в этот чин те капитаны 2 ранга, которые были избраны особыми аттестационными комиссиями в портах и на особом аттестационном совещании при Морском министерстве на должность командира судна 1 ранга. В Табели о рангах чин VI класса

Капитан 2 ранга — штаб-офицерский чин на флоте, существующий в России с 1713 г. и соответствующий чину подполковника армии. В капитаны 2 ранга производились офицеры, имеющие чин лейтенанта, а с 1907 г. — старшего лейтенанта. В табели о рангах чин, соответствующий VII классу

Капитан 3 ранга — морской офицерский чин, существовавший на русском флоте с 1713 по 1737 г.

Капитан 4 ранга — морской офицерский чин, существовавший на русском флоте с 1713 по 1717 г.

Капитан-командор — офицерский чин на флоте, равный чину бригадира в армии, введенный Петром I в 1707 г. Приравнен к V классу в Табели о рангах. Отменен в 1827 г.

Капитан-лейтенант — бывший младший штаб-офицерский чин флота, соответствовавший чину майора армии. Введен в 1713 г. и существовал на флоте до 1884 г. Был восстановлен 9 июня 1907 г. и вновь упразднен 6 декабря 1911г.

Князь — древнейший русский титул, существовавший, по некоторым сведениям, еще с VIII в. В XIV—XVII вв. значение этого титула ослабело, и только с конца XVIII в. он стал считаться высшим титулом русского дворянства

Князь императорской крови — титул, введенный в 1797 г. для праправнуков императора, а с 1886 г. — для правнуков императора. Реально этот титул возник в конце XIX века, когда у внуков императора по младшим линиям появились потомки

Княгиня — титул жены князя

Княжна — титул незамужней женщины, отец которой носил княжеский титул

Княжна императорской крови — титул, введенный в 1797 г. для праправнучек императора, а с 1886 г. — для правнучек императора

Коллежский асессор — гражданский чин VIII класса в Табели о рангах, соответствующий чипу майора

Коллежский секретарь — гражданский чин X класса в Табели о рангах, соответствующий чину армейского поручика

Коллежский регистратор — самый низкий чин, равный XIV классу в Табели о рангах

Коллежский советник — гражданский чин VI класса в Табели о рангах, соответствующий чину полковника армии

Контр-адмирал — чин IV класса в Табели о рангах, введенный на флоте Петром I в 1699 г. Первоначально назывался шаутбе-нахт. Соответствовал чинам генерал-майора и действительного статского советника

Конюший — придворный, первоначально ведавший великокняжескими конюшнями. Позднее приобрел значение почетного звания, обозначавшего первенствующее положение среди бояр

Корнет — военный чин XII класса в Табели о рангах для офицеров кавалерии, соответствующий чину подпоручика

Кравчий — придворный, ведавший организацией царских пиршеств, во время которых он прислуживал царю. В его обязанности входила и рассылка в торжественные дни угощений, пожалованных царем послам, боярам и лицам других чинов

Лейтенант — обср-офицерский чин на флоте, установленный впервые во Франции в 1444 г. С 1907 г. лейтенант, прослуживший в чине не менее пяти лет, с одобрения собрания флагманов и капитанов мог быть произведен в чин старшего лейтенанта. По Табели о рангах лейтенант соответствовал IX классу. В армии военный чин XII класса, X класса в артиллерии и IX в гвардии. В 1730 г. заменен на чин поручика

Ловчий — придворный, в обязанности которого входило заве-дывание царской зверовой охотой

Майор — офицерский чин, появившийся впервые в испанских и германских войсках около 1560 г. Обычно майор назначался в помощь командиру полка и иногда командовал батальоном. В русской армии чин майора стал первым штаб-офицерским чином, установленным Петром 1в1711г. СИЗ 1г. чин майора был разделен на две ступени — премьер-майор и секунд-майор. Указом Павла I в феврале 1797 г. это разделение было отменено и предписано впредь «писать их просто майорами». Постепенно в некоторых родах войск чин майора упразднялся, а в 1884 г. был окончательно отменен

Министр — с созданием в 1802 г. министерств высшее должностное лицо, руководитель министерства, назначаемый лично императором. Как правило, министр имел чин II или III класса в Табели о рангах

Мичман — первый обер-офицерский чин в русском флоте, соответствующий поручику армии. В плавании мичманы обычно исполняли обязанности вахтенных офицеров

Московский дворянин — звание, считавшееся выше городового дворянина, но ниже придворных чинов. В XVII в. звание московского дворянина давалось как награда и тем дворянам, которые не имели поместий под Москвой

Надворный советник — гражданский чин VII класса в Табели о рангах, соответствующий чину подполковника армии

Обер-гофмаршал — придворный чин II класса в Табели о рангах, введенный в 1726 г.

Обер-гофмейстер — придворный чин II класса, введенный в 1722 г. В его обязанности входило заведование штатом и финансами императорского двора

Обер-гофмейстерина — высшее придворное звание и должность для дам. Заведовала придворным дамским штатом и канцелярией императриц. Впервые обер-гофмейстерина была назначена при русском дворе в 1727 г.

Обер-егермейстер — придворный чин II класса в Табели о рангах, введенный в 1736 г. В его обязанности входило заведывание императорской охотой

Обер-камергер — придворный чин II класса, введенный в 1727 г. Руководил придворными кавалерами и представлял членам императорской фамилии лиц, получивших право на аудиенцию

Обер-церемониймейстер — придворный чин III класса в Табели о рангах. Введен в 1727 г. Ведал процедурной стороной придворных церемоний

Обер-шенк — придворный чин II класса, введенный в 1723 г. В его распоряжении находились дворцовые запасы

Обер-шталмейстер — придворный чин II класса, введенный в 1726 г. Он возглавлял придворные императорские конюшни и относившееся к ним хозяйство

Окольничий — придворный чин и должность в русском государстве, существовавшие до начала XVIII в. Второй после боярина чин в Боярской думе

Оружничий — придворный, ответственный за хранение и изготовление царского парадного боевого и охотничьего оружия

Паж — особое придворное звание для юношей, обучавшихся в Пажеском корпусе

Подполковник — штаб-офицерский чин, соответствующий в Табели о рангах VII классу. Первоначально обозначал должность помощника полковника как командира полка

Подпоручик — обср-офицерский чин, введенный в России Петром I в 1703 г. и соответствующий в Табели о рангах XII классу. С упразднением в 1884 г. для мирного времени чина прапорщика стал первым офицерским чином во всех войсках, кроме кавалерии и казачьих войск, где ему соответствовали чины корнета и хорунжего

Подъесаул — офицерский чин в казачьих войсках, равный офицерскому чину штабс-капитана IX класса в Табели о рангах

Подьячий — чиновник, состоящий в подчинении у дьяка и занимающийся делопроизводством

Полковник — командующий полком, а в дальнейшем старший штаб-офицерский чин, соответствующий в Табели о рангах VI классу

Поручик — обер-офицерский чин, соответствующий X классу в Табели о рангах

Прапорщик — младший обср-офицсрский чин, равный XIII классу в Табели о рангах. Первоначально означал должность знаменосца. В России этот чин установлен Петром 1. В 1884 г. чин прапорщика упразднен и оставлен только для военного времени

Постельничий — старинная должность придворного, в обязанности которого входило следить за чистотой, убранством и сохранностью царской постели. Постельничим обычно назначались близкие к царю бояре

Предводитель дворянства — представитель дворянства губернии или уезда, избиравшийся соответствующим Дворянским собранием на 3 года, ведавший сословными делами дворянства и занимавший влиятельное место в местной администрации и органах самоуправления. На время исполнения своих обязанностей губернский предводитель дворянства пользовался правами должностного лица IV класса в Табели о рангах, а уездный — V класса

Ротмистр — старший обер-офицерский чин в кавалерии, до 1884 г. IX класса, а затем VIII класса в Табели о рангах, соответствовавший чину капитана

Рында — царский оруженосец, телохранитель, назначаемый из стольников и стряпчих, почетная стража у царского трона при приеме послов

Сенатор — член правительствующего Сената, созданного в 1711 г. как высшее государственное учреждение, а в XIX — начале XX в. действовавшего в качестве высшей судебной инстанции и высшего органа административного надзора. Сенаторы назначались лично императором и имели чины не ниже III класса в Табели о рангах

Сотник — командир сотни в русском войске до начала XVIII в., а в казачьих войсках с 1798 по 1884 г. — обер-офицерскнй чин XII класса, с 1884-го — X класса в Табели о рангах

Спальник — придворный чин в Русском государстве, существ > вавший до начала реформ Петра I; состоял в подчинении постельничего. В его обязанности входило дежурство в комнатах государя и сопровождение его во время поездок

Статс-дама — придворное звание, присваивалось в основном супругам крупных гражданских и военных чинов, большинство из них принадлежали к родовитым дворянским фамилиям, многие из которых являлись кавалерствснными дамами ордена св. Екатерины. Они не имели никаких определенных обязанностей при дворе, могли не принимать участия в придворных церемониях и появлялись при дворе лишь в торжественных случаях

Статский советник — гражданский чин V класса в Табели о рангах

Статс-секретарь — в XVIII в. это звание носили люди, исполнявшие обязанности личных секретарей императора, а с середины XIX в. почетное звание, жалуемое лично императором крупным сановникам гражданской службы, имеющим чин не ниже III класса. Имели право передавать устные распоряжения императора

Стольник — чин придворного, в обязанности которого входило прислуживать за столом во время пиров и выполнять личные поручения царя. В стольниках начинали службу практически все представители аристократических родов, впоследствии продвигавшиеся до боярских чинов, а также служили незнатные дворяне, для которых чин стольника был вершиной карьеры. Стольники, входившие в ближайшее окружение царя, назывались комнатными стольниками

Стряпчий — чин придворного, в обязанности которого входило следить за платьем царя и подавать его при облачении государя. Стряпчие выполняли различные поручения царя, служили городовыми и полковыми воеводами, стряпчий с ключом исполнял должность дворцового эконома

Сайный советник — гражданский чин III класса в Табели о рангах, соответствующий чину генерал-лейтенанта

Титулярный советник — гражданский чин IX класса в Табели о рангах, соответствующий чину штабс-капитана армии или лейтенанту военного флота

Флигель-адъютант — звание, присваиваемое штаб- и обер-офицерам армии и флота, состоявшим в свите императора. Для флигель-адъютантов существовали льготные условия производства и чины независимо от вакансий. При производстве в генеральские чины флигель-адъютантское звание снималось, но эти генералы зачислялись в свиту императора

Фрейлина — младшее придворное звание для незамужних женщин. При выходе замуж это звание с них снималось, но они сохраняли право быть представленными императрице и получать приглашения на балы в Большом зале Зимнего дворца вместе с мужьями, несмотря на чин последнего

Царь — титул, официально принятый в России великим князем Иваном IV в 1547 г., который он перенял от древнеримского титула цезарь

Царь — титул, официально принятый в России великим князем Иваном IV в 1547 г., который он перенял от древнеримского титула цезарь

Царица — титул супруги царя, сохранявшийся за ней и после кончины супруга. Первой русской царицей после венчания с царем Иваном IV стала Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева

Цесаревич — титул, введенный императором Павлом I для старшего сына императора, который являлся наследником престола. В октябре 1799 г. этот титул как почетную награду получил и второй сын императора Константин, сохраненный им до самой смерти

Цесаревна — титул супруги старшего сына императора — наследника престола, хотя впервые введен императором Петром I 23 декабря 1721 г. для своих дочерей Анны и Елизаветы в день провозглашения их матери Екатерины императрицей

Церемониймейстер — придворный чин V класса в Табели о рангах, введенный в 1743 г. Главное действующее лицо во время официальных придворных церемоний

Чаленик — должностное лицо царской администрации, руководившее особым дворцовым учреждением, в ведении которого находились питейные дела, а также пчеловодство. Прислуживали царю на званых обедах и праздничных пирах и относились к числу ближайших советников государя

Шляхтич — заимствованное из Польши название дворянского сословия, используемое в России для русского дворянства на протяжении XVIII в.

Штаб-ротмистр — офицерский чин в кавалерии в 1797—1884 гг. V класса в Табели о рангах, а с 1884-го — IX класса. Соответствовал чину штабс-капитана и титулярного советника

Штабс-капитан — офицерский чин в пехоте, артиллерии и инженерных войсках в 1797—1884 гг. X класса, а с 1884-го — IX класса в Табели о рангах

Шталмейстер — придворный чин III класса в Табели о рангах, введенный в 1778 г. В обязанности шталмейстера входило заведывание придворной конюшней, конюхами и экипажами